Завоевание - Алия Якубова

— Ты приглашаешь меня в свой мир?

— Именно.

— Думаю, с моей стороны глупо было бы отказаться от столь щедрого предложения.

Стоит ли говорить, что следующую ночь Рауль встретил в совсем другом качестве. Он стал вампиром. Восторженным сыном ночи. И между ним и Антуаном отныне была нерушимая связь. Оба не просто чувствовали, а знали это. Правда последний иногда задумывался, не слишком ли поспешным было решение брата, но он старался отогнать эту мысль.

Антуану всегда было любопытно, каково оказаться по другую сторону, быть творцом. Теперь он знал, и это поражало. Но одна вещь его смущала. Во время обращения был момент, когда душа Рауля полностью открылась ему, и в ее глубине Антуан увидел что-то пугающее. Словно плавник акулы на миг показался из морской пучины. Потом он не раз задавал себе вопрос, что же это могло быть, но постепенно радость от того, что брат рядом с ним, такой же как он, оттеснила все остальное.

Занятый обучением Рауля его новым возможностям, Антуан забыл практически обо всем остальном, даже дела и другие вампиры города отошли на второй план. Но не прошло и двух недель, как последние сами напомнили о себе.

Братья шли по улице после удачной охоты, когда до слуха Антуана донесся тихий смех. Он резко обернулся, но улица была пуста.

— Что случилось? — тут же спросил Рауль.

Но брат так и не успел ответить. Смех раздался совсем рядом, и перед ними возникла Ирия. В своем воздушном платье нежного лавандового цвета и заплетенными в косу волосами она казалась здесь совершенно неуместной. Хотя ее это нисколько не беспокоило. Она одарила их озорной улыбкой и сказала:

— Выходит, это правда. Ты обзавелся птенцом.

— Это мой брат, Рауль.

— Брат? Не многие из нас обращают своих родственников, — Сантина выросла из темноты, будто скинула ее как плащ.

— Значит, я из их числа, — с поклоном ответил Антуан.

Рауль же так и застыл в немом восхищении. Это был первый вампир (кроме брата, конечно), увиденный им. А Сантина могла произвести впечатление, иначе ей было бы сложно удержать место магистра города.

— Теперь это очевидно, — кивнула Сантина, внимательно разглядывая Рауля. — Надо сказать, для первого раза у тебя все вышло великолепно. Прекрасный птенец, — она ласково провела рукой по его щеке, а Рауль даже не шелохнулся, стоял как зачарованный.

— Он прежде всего мой брат, а не птенец, — заметил Антуан, положив руку на его плечо.

— Но последнее может в итоге пересилить первое, — пространно заметила Сантина, и тотчас же добавила, — Мы все будем рады видеть вас обоих в нашей общине. Приходите.

— Спасибо, конечно мы придем, — меньше всего Антуану хотелось ссориться с местными вампирами.

— Вот и отлично, — и вампирша вместе с Ирией исчезла так же неожиданно, как и появилась.

Пару секунд Антуан смотрел им вслед, а потом произнес:

— Рауль, отомри, пожалуйста. Ты меня пугаешь.

— Кто эта прекрасная женщина? Она ведь вампир? — наконец выдавил из себя брат.

— О, да! Это Сантина, магистр Флоренции.

— В жизни не видела такой красавицы! Все вампирши такие?

— Большинство, — улыбнулся Антуан. — Так что не советую так бурно реагировать, иначе повредишься в рассудке.

— Неужели так велико влияние вампирской крови?

— Честно говоря, не знаю. Может быть. Я мало кого из вампиров знал людьми. С тобой и с самим собой — всего двоих.

На это Рауль усмехнулся, оценив шутку.

Вампиры приняли брата Антуана как равного, что же до отношения к нему самому, то оно как-то изменилось. Антуан долго не мог понять, в чем дело, и, наконец, решился спросить у Сантины.

Вампирша ответила, что это само собой разумеющееся. Создав птенца, он тем самым подтвердил свой статус. Доказал, что может быть творцом, а значит переступил пору вампирского детства.

Все это Антуан внимательно выслушал, но для себя решил, что вероятно за этим кроется еще что-то. И это что-то ему придется выяснять самому. Но не сейчас.

Рауль довольно легко нашел с вампирами Флоренции общий язык. Еще человеком он всегда был душой общества, к тому же обладал природным обаянием. Но прежде чем пригласить его куда-либо, или даже перейти с ним в другой зал, любой вампир ставил Антуана в известность о своих намерениях. Это очень удивляло последнего, пока Сантина, как всегда, не прояснила ситуацию.

Для всех вампиров Рауль прежде всего его птенец. И иметь с новообращенным какие-либо отношения без ведома Антуана считалось бы вызовом ему. Когда сам Рауль узнал об этом, то очень развеселился. Им обоим казалось немыслимым, что остальные считают одного чуть ли не хозяином другого. Но со своим уставом в чужой монастырь не ходят. И они решили просто не обращать внимания.

Через год, когда Рауль более-менее освоился со своим новым состоянием, они и вовсе решили уехать. Отправились вдвоем в путешествие по Европе. Их даже не останавливало то, что приходилось всюду таскать с собой гроб. Они были горячи, молоды и жаждали приключений.

* * *

Антуан был счастлив. Он еще ни разу не пожалел о том, что обратил брата. Они были не разлей вода. Вместе объехали все крупные города Европы, правда нигде не задерживаясь на долго. Побывали даже в России, Пруссии и Скандинавии. А иногда, устав от городской суеты, отправлялись нехожеными тропами в такую глушь, где люди почти не встречались.

Как-то им даже пришлось провести целую зиму в замке, стоявшем посреди богом забытой горной деревни. До весны им было просто отсюда не выбраться из-за вьюг и буранов, даже при всех их возможностях. Хозяйкой замка была Сайен. Гордая красавица с белоснежной кожей, длинными, черными как ночь волосами и пронзительно-голубыми глазами. Ее можно было бы назвать хрупкой, если бы не эти глаза. Их взгляд излучал силу и волю.

Зима в этом медвежьем углу оказалась не такой уж скучной, как ожидалось сначала. Сайен была искренне рада обществу братьев. Охотно делила с ними кров и «стол», а с Раулем даже и постель. Были намеки и в сторону Антуана, но тот не хотел переступать дорогу брату. В общем все шло относительно хорошо, правда в самом конце зимы Антуан уже был готов идти лично расчищать дорогу, чтобы выбраться отсюда. Эта зима лишь подтвердила, что ни он, ни Рауль не созданы для сельской жизни. Им подавай городскую суету.

Они отправились на восток, обоим хотелось увидеть Стамбул и его экзотические красоты, и даже готовы были ради этого проделать морское путешествие.

Но не все было так безоблачно. Временами Антуан стал замечать за братом некоторые странности, которых никогда раньше не наблюдалось. Иногда, за игрой или разговором, Рауль впадал в азарт, забывая практически обо всем. Мог даже выдать себя. Другой его крайностью были моменты полной апатии, когда он превращался в абсолютно неподвижную статую, которую ничто не интересовало. И это было еще страшнее. В такие минуты Антуан радовался лишь тому, что подобные приступы случаются с братом крайне редко.