Все меняется - Элизабет Говард

– Уже очень поздно, дорогая, сейчас мы все равно ни к чему не придем. Давай заключим перемирие и закруглимся.

Она сидела, обхватив пальцами пустой стакан из-под бренди, который теперь протянула ему.

Он забрал у нее стакан.

– Думаю, нам обоим на сегодня уже достаточно. – Он взял ее за руку, помог подняться на ноги и отставил ее стакан на поднос с кофейной посудой. И понял, что надо сказать дальше, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. – Я люблю тебя. Все супружеские пары время от времени ссорятся. Мне очень жаль, что я так расстроил тебя, дорогая.

Выслушав его, она улыбнулась – бледной, но все-таки улыбкой.

– Пока ты любишь меня, я выдержу что угодно. – Она обняла его шею обеими руками и поцеловала его.

Несмотря на все желание ответить ей тем же, он понимал, что не сможет.

Руперт и Невилл

– Итак, может, ты все-таки объяснишь мне, что, черт возьми, происходит?

После разговора с Зоуи Руперт вызвал к себе Невилла и увел его в просторную гостиную, растянувшуюся на всю длину дома, с каминами в обоих концах. Даже когда они топились, тепло было лишь возле них, а сейчас огонь в каминах не горел. В гостиной было отчаянно холодно, все четыре прекрасных окна пропускали ледяные сквозняки, битву с которыми выдержало бы лишь дико расточительное центральное отопление, а они давно уже не могли его себе позволить. Эта комната использовалась летом для многолюдных сборищ, а теперь шел ноябрь. Руперт выбрал ее потому, что знал: здесь им не помешают.

Руперт смотрел, как его сын развалился в кресле честерфилд с потертой бархатной обивкой. Невилл был одет как обычно – в заношенные чуть ли не до дыр черные вельветовые брюки и белую рубашку почти в байроновском стиле, с эффектным воротником и широкими рукавами. Пиджак он набросил на одно плечо. И в этот момент доставал из кармана помятую сигаретную пачку.

– Будешь, пап?

Руперт сначала отказался, потом передумал. Запретить Невиллу курить он был не в состоянии, а от неловкости, которую вызывало у него это выяснение отношений, дым мог помочь. Когда оба закурили, Руперт напомнил:

– Ты так и не ответил мне, Невилл.

– Не понимаю, о чем ты. Ничего не происходит.

– Тебе прекрасно известно, что я имею в виду. Что означает весь этот абсурд насчет тебя и Джульет?

– А, это! Ну, я сказал ей, что люблю ее, и это правда.

– По ее словам, ты сказал ей, что вы поженитесь.

– Когда она подрастет – да, скорее всего.

– Ты же понимаешь, что об этом не может быть и речи. Она твоя сестра!

– Сводная сестра. А Клеопатра была плодом шести поколений инцеста.

– Невилл, это не шутки.

– Господи, помилуй! Мне и в голову не пришло бы потешаться над Клеопатрой – и, думаю, никому другому тоже.

– Джульет еще школьница…

– А то я не знаю! – перебил Невилл. – Но ей семнадцать, она уже почти взрослая. Только, пожалуйста, не подумай, что я совершил какую-нибудь непристойность. Я ничуть не «покусился» на нее, как пишут в викторианских романах. Мы только целуемся, и ей это нравится. Нравится нам обоим.

Почему-то Руперт вздохнул с облегчением, услышав это, и вместе с тем разозлился.

– Невилл, ты должен понять, что ведешь себя совершенно безответственно, и тебе должно быть стыдно за то, что ты забил голову бедной девчонке дурацкими бреднями. Я вызвал тебя затем, чтобы сообщить: отныне ты больше не будешь общаться с ней никоим образом. Не приезжай сюда, не пиши ей, не пытайся звонить…

– Она страшно расстроится…

– Да. Вот ты и увидишь, что натворил. Но она переживет, и ты тоже. Хотя, судя по тому, что я слышал, ты быстро утешишься. Не зря же поговаривают о твоих мимолетных романах с моделями.

Впервые за все время разговора самообладание Невилла дало трещину.

– А, эти!.. Они ничего не значат.

– Еще как значат – для Джульет.

– Папа! Прошу тебя, не говори ей о них. Она решит, что я обманывал ее.

– А разве нет?

– Не совсем. Не хотел для нее лишнего беспокойства, вот и все.

– Но утаивать что-либо от кого-то – все равно что врать. И беспокойства ты не хотел не для нее, а для себя.

Долгое время оба молчали. Потом Руперт продолжали:

– Предлагаю тебе соглашение. Если ты выполнишь мои условия в отношении Джульет, я приложу все старания, чтобы она не услышала о твоих романах.

К удивлению Руперта (его условия соглашения были довольно каверзными), Невилл согласился. Во всяком случае, сроком на год.

Оба встали одновременно: желание поскорее завершить неловкий разговор было обоюдным.

– Я пойду, – сказал Невилл. Он явился сюда в расчете на обед, но теперь хотел только убраться поскорее, а Руперт – выпроводить его, пока он не передумал.

– В этой здоровенной комнате адски холодно, – сказал Невилл, когда они покидали гостиную. – У меня зуб на зуб не попадал, но не потому, что я испугался. Мне бы не хотелось, чтобы ты так считал.

Руперт ответил, что, разумеется, даже и не думал, и чуть ли не с чувством признательности проводил сына до машины. Утро завершилось обменом вялыми любезностями.

* * *

– Уехал? – Зоуи гладила, отчего в кухне было особенно уютно.

– Ага. Бог мой, какая же там холодина! Мне срочно требуется выпить чего-нибудь горячительного, – он направился к плите, растирая озябшие руки. – Кажется, какое-то спиртное для готовки оставалось в кухонном шкафу. Составишь компанию?

– Нет, спасибо. Но мне не терпится узнать, как все прошло. Надеюсь, он сразу раскаялся и осознал, насколько неправильно вел себя.

– Не совсем. Нервы у него железные, я невольно восхищался им.

– Ох, Руп! Только не говори мне, что умудрился понять даже его точку зрения, по своему обыкновению!

– Ну, она ведь у него как-никак есть. Во всяком случае, я сделал ему внушение и объяснил, что запрещаю ему поддерживать какие бы то ни было отношения с Джулс. А под конец прибегнул к шантажу – пригрозил, что расскажу ей про его многочисленные романы. Ему это не понравилось, и он согласился расстаться с ней как минимум на год. И сказал, что «скорее всего» женится на ней, когда она подрастет. – Он отпил еще глоток виски. – Полагаю, это значит, что в нашем переезде в Саутгемптон есть свои преимущества. – И он осторожно добавил: – Так ей будет легче прийти в себя.

– Значит, все уже решено? Хью твердо намерен отправить тебя? Пожалуйста, скажи правду, Руперт. Я предпочла бы узнать ее.

– Еще не решено, иначе я, конечно же, сообщил бы тебе. Хью стал ездить туда дважды в неделю, чтобы посмотреть, удастся ли ему разобраться самому.