Аллигат - Жанна Штиль

Свет стал ярче — Стэнли подкрутил фитиль на керосиновой лампе, снял фрак и повесил его на спинку стула.

Ольга обернулась и застыла в тревожном ожидании. Задержала взгляд на его широких плечах и узкой талии. Белый жилет плотно облегал его грудь. Чёрные брюки подчёркивали стройность длинных ног.

Золотая булавка с чёрной жемчужиной легла рядом с её серьгами. Шёлковый шейный платок накрыл несессер.

Стэнли осторожно приподнял её волосы, и Ольга подхватила их, удерживая на весу. Прислушалась к неторопливому перебору его пальцев на шнуровке платья. Закрыв глаза, мягко покачивалась в такт их движениям. Слабый аромат вишни, идущий от мужчины, не был обонятельной иллюзией. Едкий запах табака способен за несколько минут пропитать одежду и волосы.

Платье, шурша, соскользнуло к ногам.

— Шэйла… — дыхание «мужа» коснулось её виска.

Просевший голос у её уха вызвал ответную реакцию на прикосновение горячих ладоней к открытым плечам.

— От тебя пахнет табаком, — прошептала Ольга безучастно. — Вишня.

Её разрывало между «не хочу» и «надо», между «не буду» и «куда ты денешься». Насилие над собой? Оно и есть. Насилие над телом и душой. Когда думаешь об одном мужчине, а позволяешь обнимать себя другому. Ложишься с ним в постель, принимаешь его ласки и тут же изменяешь ему… в мыслях… с другим.

— Шэйла… — Стэнли развернул её к себе.

Она смотрела на его напряжённое лицо, в то время как он следил за своими пальцами, расстёгивающими многочисленные мелкие крючки корсета.

— Молчи, — остановила она его, касаясь пальцами жёстких губ, запечатывая их.

В голове кружил хоровод лихорадочных мыслей. У неё ещё есть время отказаться. Но… перед Шэйлой её муж и не всегда близость между супругами является источником удовольствия. Часто она лишь способ добиться чего-то от мужчины и преследует иные цели. Начиная с желания родить ребёнка, и заканчивая «откупом» за получение шубы или других благ. Следовало только проявить покорность.

Стэнли ждал этого весь вечер.

Шэйла — надменная и бездушная — никогда не сопротивлялась его ласкам, но и не проявляла активности. Она была смиренна, покорна и доступна «по расписанию». Именно эта покорность, плотно сжатые губы и закрытые глаза отравляли наслаждение от близости с ней. Он никогда не просил её открыть глаза, зная, что прочтёт в них скрытое презрение и даже ненависть.

Сейчас виконт был ошеломлён внезапным проявлением со стороны жены интереса к себе. Действие морфина? По всем приметам — нет. За плохо скрытым волнением ему слышался её короткий вздох, виделся быстрый взгляд. Он не чувствовал её объятий, но робкая попытка ответить ему, вызвала в его душе прилив нежности. Грудь сдавило до остановки дыхания. Он запустил пальцы в её тяжёлые волосы, разрушая причёску, небрежно стряхивая шпильки. Серебряные, они с тихим звоном посыпались на пол.

Его поцелуй, мягкий и осторожный вначале, перешёл в откровенно ненасытный, порочный, жгучий.

Пусть! Ольга больше не испытывала ни стыда, ни смущения, ни страха. В голове сплошной хаос: ни бьющихся мыслей, ни готовых слететь с языка необдуманных слов.

Треск шёлковой ткани женского нижнего белья. Лёгкое движение плеч. Скольжение шёлка.

Её тонкие пальцы на пуговицах его белой рубашки, на пуговицах брюк. Отчаянное прикосновение к обнажившейся мужской плоти — твёрдой, мощной, обжигающей.

Его горящие жадным любопытством глаза, крепкое и сильное тело. Дрожь мышц. Скольжение губ. Душные объятия. Упоительная прохлада простыни.

Её прикосновения, вкус, запах.

В её ушах гулкий стук сердца и опаляющий кожу жар чужого дыхания. Напряжённое ожидание. Запах горькой незрелой вишни.

— Посмотри на меня, — глаза Стэнли отливали чернёным серебром.

Их пальцы и взгляды сплелись. Сильные глубокие движения соединили тела. Тугие толчки, ласкающие движения рук и губ, влажная кожа.

Его стон наслаждения и болезненный отголосок её чувств.

* Можно ли убить любовь? Она уязвима. Она ранима. Её можно придушить и закопать на самом дне души. Не питать глупыми надеждами. Не подкармливать воспоминаниями. Завалить камнями бессонных ночей, залить горькими слезами утраты. Нужно уговорить себя смириться и под маской ледяного спокойствия спрятать все оставшиеся эмоции и похоронить радужное будущее.

Ольга стояла перед зеркалом и смотрела на себя — прямую, с гордо поднятой головой и потухшим взором. Высокомерная, холодная, лживая. Пусть первая ночь со Стэнли не принесла ожидаемого результата. В последний момент он прервал половой акт, излившись на её живот. Что именно стало тому причиной — в голову приходило их несколько, — «виконтесса» уточнять не стала. Время всё расставит по своим местам. Она была уверена — эта ночь с виконтом не последняя. Её запястье обвивал изящный золотой браслет с тонким растительным узором, который сегодня подарил ей «муж».

— Рада услужить вам, миледи, — услышала она на своё «спасибо» низкий голос горничной леди Стакей.

Женщина лет сорока, в строгом сером платье, с непроницаемым лицом и ласковыми умелыми руками, стояла за её спиной и ждала дальнейших указаний.

Ольга мысленно поблагодарила Венону за щедрый «подарок». Маркиза без колебаний предложила дочери оставить свою горничную взамен уволенной Мадди. До тех пор, пока экономка не подыщет новую прислугу.

***

Прошло две недели после званого обеда, и Ольга была довольна наладившимися отношениями со Стэнли. Они много времени проводили вместе — гуляли по парку, спускались к реке, ходили в лес. Она смотрела, как он делает обложки для новых книг или восстанавливает старые издания. Под его присмотром она сделала блокнот для записей для Тауни, собираясь подарить его ей. Впервые с помощью «мужа» сделала тиснёную заглавную букву названия на обложке фолианта. Через неделю они собирались поехать в Лондон и остаться на несколько дней в городском доме. От предвкушения прогулки по викторианскому Лондону у Ольги замирало сердце.

Лёд непонимания быстро таял между ними, и Ольга больше не видела в Стэнли бездушного и безразличного к своей жене Айсберга. Когда он в очередную пятницу отказался от поездки в клуб и Джеймс уехал один, она обрадовалась, как ребёнок. Остаток дня они провели вместе, допоздна гуляя в окрестностях поместья и дурачась. Погода радовала неожиданно наступившим теплом и солнечными днями. Небесная лазурь слепила глаза. Прозрачный воздух наполнился влагой и ошалелыми голосами первых прилетевших птиц. Лес был светлым и ярким, дразнил запахом набухших почек, делился весенним теплом. «Какой он всё же ещё мальчишка», — смеялась Ольга, принимая в дар от «мужа» первые весенние цветы, заражаясь его весёлым настроением. Любовалась небольшими поникающими белоснежными колокольчиками галантуса и сине-фиолетовыми пролесками.

Она старалась не думать о лорде Малгри, неделю назад уехавшего в Лондон на парламентскую сессию. Она знала, с кем он будет проводить там свободное время. Горечь разливалась в душе, свинцовой тяжестью подбираясь к сердцу. Ольга чувствовала себя крошечной пичужкой, которая в попытке долететь до солнца, обожгла свои крылья. Она тяжело вздыхала и отбрасывала непрошеные мысли, упорно воскресавшие в сознании и не желавшие подчиниться доводам рассудка.