Девушка под сенью оливы - Лия Флеминг

Да, перемены вокруг колоссальные! То, что когда-то было заброшенным рыбацким поселком, превратилось в модный фешенебельный курорт, славящийся своими гигантскими эвкалиптами и вниманием к себе со стороны королевских особ. Как всегда, полно туристов из Германии и из скандинавских стран. Надо полагать, в здешних кафе отменно готовят рыбу. Но это позже!

Национальная автострада, связавшая Ханью с северными областями острова, изменила облик здешних мест. Он вспомнил, как провожал отсюда однополчан в Северную Африку. Они тогда напились в стельку. Потом купались в море и валялись голыми на песке. Как он тогда завидовал своим боевым товарищам. Они едут воевать, а он все еще торчит здесь! Однако хватит о прошлом. Он отложил книгу в сторону и решительным шагом направился к морю. Пора смыть с себя весь этот мрачный груз воспоминаний.

С утренними хлопотами было покончено: дети умыты и накормлены. Осталось разобраться с цыплятами. Пенни вышла на двор. Стоял погожий ноябрьский день, теплый и сухой. Хорошо! Утреннюю благодать нарушил свист, предупреждающий об опасности.

– Что случилось? – воскликнула она.

– Немцы! Сотни немцев! – испуганно выкрикнула Катрина, глянув из окна на дорогу. – Не обращай на них внимания! Делай вид, что ничего не происходит. Наши должны успеть укрыться в горах.

И вот уже десятки солдат бесцеремонно рыщут по всему дому, распахивают настежь двери, обыскивают сараи. Их собаки грозно рычат и оскаливаются, готовые вцепиться в горло любому по первой же команде «Фас!».

Господи, взмолилась Пенни, хоть бы эти псы не учуяли запах тех, кто прячется в катакомбах за оливковой рощей. Она подхватила корзину с бельем и направилась к калитке.

– Куда? – грубо остановил ее немец.

– Вот несу чистое белье одной старой даме! – Пенни указала на большой каменный дом, стоящий на пригорке. Там обитала вдова по имени Каллиопа.

Немец молча выхватил из рук корзину и вытряхнул чистое белье прямо на землю.

– Ступай в дом! – грозно скомандовал он и подтолкнул Пенни в спину.

На кухне она обнаружила Ике и его жену в плотном кольце немцев с автоматами наперевес.

– В чем дело? – попытался перехватить инициативу Ике.

– Документы! – рявкнул один из автоматчиков.

Ике молча извлек из кармана пухлый кожаный бумажник со всеми паспортами.

– Ты Илиас Пападакис? За мной!

Ике бросил встревоженный взгляд на жену.

– А в чем дело? – снова повторил он. – Что-нибудь не так с нашими бумагами?

– Вопросы здесь задаю я! На выход! Кто из них твоя жена? – немец хмуро оглядел женщин. – Или у тебя их две?

– Я Катрина Пападаки! – Катрина сделала шаг вперед.

– А это кто такая? – Немец неприязненно взглянул на Пенни.

– Наша служанка Афина.

Немец бросил еще один хмурый взгляд в сторону Пенни, но потом молча кивнул головой, видимо, удовлетворившись таким объяснением, и подтолкнул Ике дулом автомата к дверям.

– Катрина, не забудь напоить мулов. – Ике повернулся к жене: – Не беспокойся! Это какое-то недоразумение. Я скоро вернусь.

На улице его втолкнули в колонну деревенских мужчин, окруженную с двух сторон автоматчиками, и повели вниз, туда, где у подножия горы их уже поджидали закрытые грузовики. Нынешний налет немцев кардинально отличался от их обычных инспекционных рейдов. Что-то здесь не так, мелькнуло в голове у Пенни.

Когда грузовики умчались прочь в клубах пыли, Катрина издала стон, похожий на плач.

– Что с ними будет? Господи, кто же нас предал? – воздела она руки к небесам.

Ближе к ночи прибежал гонец. Он принес невеселые новости. Массовые аресты прокатились по всем соседним деревням. Был арестован Андреас Полентас, руководитель местной группы Сопротивления, и пойман при попытке к бегству радист, работавший на англичан. В общей сложности было арестовано более сорока человек. Не приходилось сомневаться, что все они уже в руках гестапо.

– А вот рацию им найти не удалось! – сообщил единственную приятную новость парнишка.

– Как это? – удивилась Пенни.

– Все благодаря сестре радиста Эльфиде. Очень уж сообразительная девушка. Она знала, где брат хранит свои шифры, и вовремя перепрятала их. А потом унесла все в тайник, туда, где у него спрятана рация. Говорят, она теперь стережет эту пещеру с ружьем в руках. Но только никто не знает, где эта пещера. А потому никто немцам ничего не сказал. Нас предали! Все связные Полентаса арестованы. Все наши контакты обрублены! Господи, защити их всех от этих проклятых убийц! – Мальчишка истово перекрестился и исчез в темноте.

Всю ночь женщины провели без сна. Да и во всей деревне мало кто спал в ту ночь. Рано утром деревенский староста и его заместитель отбыли в город с намерением подать властям жалобу на произвол, который учинили немцы в их деревне. Но из Ханьи они не вернулись. Обоих арестовали сразу же по прибытии.

– Я не поняла, что сказал тебе муж насчет мулов, – вспомнила утром Пенни странную реплику Ике, сказанную им на прощание жене. – У нас же нет никаких мулов.

– Да это у нас такой условный знак! Я должна сообщить о случившемся отцу и своим братьям. Предательство должно быть наказано, и тот, кто предал моего мужа, умрет! Рано или поздно мои поквитаются с этим подонком. Таков закон гор! – Катрина смахнула слезы с лица. – Но в чем виноват Ике? Он лишь пару раз сходил на сходки, и все!

Много в чем, подумала про себя Пенни. Они укрывали у себя в доме английских солдат. У них припрятано оружие и много еды. А за все это у немцев одна кара – смерть. Слава богу, что хоть на тот момент в доме не было ни одного австралийца, которые повадились каждое утро спускаться к ним с гор. Кстати, их нужно предупредить, что в той пещере долее оставаться небезопасно. Едва ли гестаповцы остановятся на достигнутом. С присущей им методичностью они обшарят все горы в округе. Но вслух она не рискнула озвучить ни одну из своих мыслей, а лишь сказала:

– Мне надо в горы! Надо уводить оттуда наших.

– Одну я тебя не отпущу! – разволновалась Катрина. – Везде выставлены патрули.

– Ну, во-первых, я пойду не одна, а в сопровождении солдат, – возразила Пенни. – А во-вторых, мы двинемся в путь, когда стемнеет. В нашу последнюю встречу Панайотис описал мне в общих чертах наиболее простой маршрут на юг. Попытаемся пробиться. Потому что оставлять здесь ребят – это значит подвергать риску и их, и всех нас.

Перед тем как двинуться в путь, Пенни сбегала в оливковую рощу к своему дереву, под которым любила посидеть в одиночестве, предаваясь собственным мыслям. Эта старая олива даже внешне напоминала ей любимую тетушку Кларенс, старшую сестру матери, с ее седыми букольками и добрым, испещренным морщинами лицом. Вот и сейчас, сидя под раскидистой кроной оливы, так похожей на смешные тетины шляпки, Пенни передумала обо всем на свете. Но, конечно, прежде всего о Брюсе. Она молилась о том, чтобы его миновала опасность и он остался жив. Мысленно она снова и снова перебрала в памяти все их встречи, все до единой. У нее больше не было сомнений в том, что Брюс ее любит. Конечно любит! Но как он может думать об их совместном будущем сейчас, когда ежеминутно каждый из них подвергается не просто риску, а смертельной опасности? Теперь-то она хорошо понимала его, понимала, почему он сказал ей тогда, что должен быть постоянно начеку, жертвуя собственными желаниями и страстями во благо других людей, за жизнь которых он отвечает.