Шпаргалка для некроманта - Дарья Сорокина

– Он все-таки умрет? – тихо спросила девушка, ведя внутреннюю борьбу.

– Сложно сказать. Пойдем, покажу тебе кое-что, – Гостклиф встал из-за стола и поманил за собой некромантку.

Анд приложил палец к губам, когда они вошли в одно из помещений, где за стеклом, спиной к ядологу и Мёрке, сидел стихийник. Он сильно похудел, между лопаток выступали острые позвонки, а волосы спутанными лохмами падали на плечи. Но самым жутким выглядело устройство, торчащее из правого бока парня. Один из целителей вместе с преподавателем факультета инженерии склонились над клубком трубок и что-то настраивали.

Хассел упирался руками в стол, костяшки пальцев побелели от напряжения, а по спине стекал пот.

– Что с ним?

– Мы не смогли спасти печень. Пришлось ставить имплант, но он причиняет парню сильные боли.

– Инквизитор, который сделал это… Его накажут? – зло спросила Натт.

– Нет. Он представитель власти, а Фирс Хассел сирота. Тем более родом из Сорплата, – Гостклиф разделял негодование своей ученицы.

– На юге живут люди иного сорта?

– Сложно изменить за такое короткое время стереотипы и пренебрежение, взращенные на протяжении не одного столетия. Уроженцы Сорплата были и остаются для остальных недостойным сбродом, незаслуженно получившим ряд привилегий. А на деле это лишь жалкие квоты при поступлении в учебное заведение и устройстве на работу. Но разве такого, как Хассел, не приняли бы в Тэнгляйх без этих подачек?

– Что от меня требуется? – Мёрке невольно коснулась стекла. До этого она никогда не задумывалась о том, как сложно было мальчишке без семьи и покровителей найти свое место под солнцем.

– Для начала – анализы. Вдруг ты не подходишь?

– Подойду, – ответила девушка не своим голосом, разум лишь на миг посетило воспоминание о нежном пламени и сцепленных пальцах, а затем оно вновь утонуло в зеленоватом омуте.

– Ты долго, – Синд поджидал у дверей общежития, нервно переминаясь с ноги на ногу. Рядом с ним мялся Роулко Бодфьелд и теребил свои и без того взлохмаченные волосы, отчего еще больше становился похож на воробья.

– Гостклиф Анд дал мне кое-какую информацию по предстоящим испытаниям. Что стряслось? – Натт машинально одернула рукав мантии. Локтевой сгиб все еще саднило после укола, а голова немного кружилась. Ядолог настоятельно советовал прилечь и ближайшие дни придерживаться строгой диеты.

– Наши одногруппнички слиняли этой ночью в старую крипту, услышав, что Рё’Тен уехал с госпожой Стаат в Рискланд. Оказывается, у Йоханны случился приступ несколько часов назад.

– А смотритель?

– Йеден тоже поехал, как-никак это его сестра, – ответил Форсворд.

– Давно они ушли, Роулко?

– Час назад. Сказали, если проболтаюсь, натравят келпи – измажут бычьей кровью во сне, и он заберет меня.

После публичного обращения деканов к учащимся речная лошадка стала темой недели. Все наперебой рассказывали страшилки о водном духе. Вычитывали совершенно нереальные истории. Однако паники среди студентов не было. Лишь единицы покинули учебное заведение, забрав документы. Преподаватели заверили, что в стенах академии опасность никому не грозит. Выходить за ее территорию самовольно и без сопровождения взрослых категорически запрещалось.

– Ты веришь в этот бред? – Форсворд закатил глаза и тряхнул Роулко за плечо.

– Верю, и мне страшно, – мальчишка не стыдился своей слабости.

– Крутой некромант. Уже вижу тебя открывающим лавку гаданий по трупикам птиц.

– Да пошел ты… Можно подумать, сам рад быть некромантом.

– Я рад, и Натт тоже. Правда? – Синд поднял взгляд на подругу, и она неуверенно кивнула.

– Пока мы препираемся, ребята там ночью совсем одни. Нужно сообщить преподавателям как можно скорее. Не понимаю, почему вы до сих пор здесь? – нахмурилась девочка.

– Нельзя!

– Видишь ли, в чем дело… – мрачно начал Синд. – Нарушение новых правил карается исключением из академии. Нельзя своих бросать.

– И что ты предлагаешь? – Мёрке отбивала стаккато каблуком.

– Идти за ними и приволочь обратно.

– Я пас, – побледнел Бодфьелд. – Точно не сунусь туда в такое время. Мое дело было предупредить.

– Блеск! Твое дело было их остановить! – прикрикнул на него Синд. – Натт, что решила?

– Для начала возьмем у Йедена в подсобке пару серебряных ломов и световые сферы, – деловито распорядилась девочка.

Форсворд улыбнулся в предвкушении, а тьма скрипнула невидимыми зубами.

– Глупый мальчишка, тебе велено беречь Мёрке, а не тащить в лапы речной лошадки.

Парень проигнорировал беснующийся в голове голос и отдался во власть опьяняющего куража и геройства.

– Красивый…

Натт прикоснулась к стреноженному дредхосту, стоящему в загоне Йедена Стаата. На пегой шкуре местами виднелись следы от скальпеля, но стежки были выполнены так искусно, что не знающий о них мог бы и не заметить.

– Чей он? – спросила девушка, осознав, что особо не интересовалась нежитью в дальнем вольере.

– Йоханны Стаат. Она его создала, но ездить верхом больше не может. Йедену и Деарду конь не дается. Скорее всего, его уничтожат, когда… – Синд не смог сказать это вслух, но почти никто не сомневался, что сестра смотрителя долго не протянет.

– Жаль, – девочка заглянула в безжизненные глаза.

– Натт, мы по делу пришли. Берем инструменты и уходим, – шикнул Синд.

– А что, если… – Мёрке уперлась руками в заборчик загона, подтянулась и спрыгнула к зверю.

– С ума сошла? Быстро вылезай, пока он тебя не затоптал, – друг испуганно дергал замок на калитке.

– Не затопчет, – некромантка наклонилась и быстро развязала веревку, опутывающую ноги мертвого скакуна.

Форсворд в ужасе схватился за голову и тоже полез наверх, вызволять подругу.

– Синд, назад, – крикнул Натт, когда дредхост испуганно попятился к задней стенке, а затем встал на дыбы. – Я сама. На нем мы и поскачем к Иннсо Тод. Если повезет, нагоним одногруппников. Они-то пешком ушли.

– Натт, прошу… Лучше давай найдем Онни Веккер. Пусть их, к бесам, исключат. Только вылезай оттуда.

– Сейчас, – все казалось девочке слишком легким. От дредхоста тянулись длинные, темные нити. Некромантка схватила одну, и лошадь замерла.

Натт собрала все нити и намотала их на кулак. В глазах жеребца блеснул недобрый огонек, а из пасти вырвалось жуткое ржание. Он мотнул головой, пытаясь разрушить новую связь, но девочка стояла не шелохнувшись.

Нечто похожее уже было, когда родители подарили ей Бьелке. Гнедой жеребец на поверку оказался с характером, и отец решил вернуть его заводчику. Подслушав разговор, юная Мёрке со слезами на глазах бросилась в конюшни. Ей очень понравился свободолюбивый конь, но он был безразличен к слезам и уговорам маленькой хозяйки, не собираясь подчиняться.