Ганнибал у ворот! - Ганнибал Барка

34. (1) Осада, начатая с таким рвением, увенчалась бы успехом, если бы не один человек, который жил в те времена в Сиракузах. (2) Это был Архимед, несравненный наблюдатель неба и звезд и еще более удивительный создатель разного рода военных орудий, которыми он легко, словно играючи, уничтожал плоды тяжких трудов неприятеля.

(3) На стене, шедшей по холмам разной высоты, по большей части высоким и труднодоступным, но кое-где понижающимся и в ложбинах переходимых, он в подходящих местах разместил разные машины. (4) Стену Ахрадины, которую, как сказано, омывает море, Марцелл осаждал с шестьюдесятью квинквиремами.

(5) Лучники, пращники и копейщики (чьи копья непривычной рукой трудно было метнуть назад), легковооруженные с остальных кораблей ранили без промаха стоявших на стене.

(6) Для полета стрел и копий нужен простор, и поэтому корабли держали вдали от стен; прочие квинквиремы ставили по две вплотную, борт к борту (весла с этой стороны убирали), и они шли, как один корабль, на веслах, оставленных с другого борта; (7) на этом двойном корабле ставили башни в несколько этажей и стенобитные машины.

(8) Чтобы бороться с такими кораблями, Архимед разместил по стенам машины, которые метали в суда, стоящие поодаль, камни огромной тяжести; стоявшие поближе он осыпал дождем более мелких; (9) чтобы поражать врага, не подвергая себя опасности, он пробил всю стену сверху донизу множеством отверстий шириною в локоть[496]; через эти отверстия сиракузцы, оставаясь невидимыми неприятелю, стреляли из луков и небольших скорпионов.

(10) Некоторые корабли подходили ближе, чтобы оказаться вне обстрела камнями; им на палубу подъемным рычагом, укреплявшимся над стеной, бросали железную лапу на крепкой цепи; захватив нос корабля, лапа вздымалась вверх с помощью очень тяжелого свинцового противовеса – и вот корабль стоит стоймя с задранным носом; (11) внезапно цель отпускали, и корабль с перепуганными моряками, падая, как со стены, с такой силой ударялся о воду, что, даже если он падал не перевертываясь, все равно заливался водой.

(12) Итак, взять город с моря не удалось; оставалась одна надежда – бросить все силы на осаду с суши. (13) Но и с этой стороны город был оснащен всеми видами метательных машин – благодаря долголетним затратам и заботам Гиерона, равно как несравненному искусству Архимеда.

(14) Сама природа помогала обороняющимся: скала, на которой лежат основания стен, в значительной части наклонена, и на врага обрушивались камни не только посланные машиной, но и скатывавшиеся от собственной тяжести; (15) поэтому подойти к стене было трудно, а взбираться опасно.

(16) Посоветовавшись, решили: так как любая попытка была в посмеяние для врага, от них отказаться, держать город в осаде и препятствовать подвозу продовольствия с суши и с моря.

35. (1) Пока что Марцелл с третьей приблизительно частью войска отправился возвращать города, отпавшие в эту смуту к Карфагену. Гелор[497] и Гербез сдались добровольно, (2) Мегары он взял приступом, разграбил и разрушил, к великому ужасу жителей остальных городов, и особенно сиракузцев.

(3) В это же примерно время Гимилькон, который в свое время долго стоял с флотом у мыса Пахин, высадился у Гераклеи Миносовой[498]; у него было двадцать пять тысяч пехоты, три тысячи всадников и двенадцать слонов; отнюдь не такими силами располагал он ранее, стоя с флотом у Пахина.

(4) Но после того как Сиракузы были захвачены Гиппократом, Гимилькон отправился в Карфаген, где, опираясь на поддержку послов Гиппократа и на письмо Ганнибала (который утверждал, что пришло время к вящей славе Карфагена вернуть Сицилию) (5) и пользуясь также собственным влиянием и присутствием, легко добился решения переправить в Сицилию как можно больше войска – и пешего и конного.

(6) Прибыв в Гераклею, он в несколько дней взял назад Агригент[499]; остальные города, бывшие на стороне карфагенян, загорелись надеждой выгнать римлян из Сицилии; осажденные сиракузцы воспрянули духом. (7) Решив, что для защиты города достаточно части войска, они разделили между собой воинские обязанности: Эпикид стал начальником городской охраны, Гиппократу вместе с Гимильконом досталась война против римского консула.

(8) С десятью тысячами пехоты и пятью сотнями всадников он ночью прошел между караульными постами и стал лагерем около города Акрилл. (9) Тут и застиг их Марцелл, возвращавшийся от Агригента, уже занятого карфагенянами. Хотя он и торопился туда, но предупредить неприятеля ему не удалось.

Он никак не думал встретить в этом месте и в это время сиракузское ополчение, (10) но все-таки, опасаясь Гимилькона и карфагенян (войска у них было значительно больше), шел очень осторожно, держа свое войско готовым к бою.

36. (1) Вышло так, что предосторожности для встречи с карфагенянами пригодились против сицилийцев. Марцелл застал их за разбивкой лагеря, беспорядочно разбредшихся, в большинстве безоружных. Он окружил их пехоту; после небольшой схватки всадники вместе с Гиппократом укрылись в Акрах[500].

(2) Эта битва помешала сицилийцам отпасть от римлян; Марцелл вернулся под Сиракузы, а несколько дней спустя Гимилькон соединился с Гиппократом и стал лагерем возле реки Анап[501], милях в восьми от города. (3) Почти в это же время карфагенский флот в пятьдесят пять военных кораблей под командой Бомилькара вошел в Большую гавань Сиракуз.

(4) У римлян был флот в тридцать квинквирем, и у Панорма[502] высадился один легион. Война, казалось, перекинулась сюда из Италии: внимание обоих народов сосредоточилось на Сицилии. (5) Римский легион, высадившийся у Панорма и направлявшийся к Сиракузам, Гимилькон уверенно считал своей добычей, но ошибся дорогой.

Он повел своих воинов серединой острова; (6) легион же, сопровождаемый флотом, шел прибрежной полосой к Аппию Клавдию, который вышел навстречу и дошел до Пахина с частью своего войска. (7) Под Сиракузами карфагеняне не задержались: Бомилькар не очень полагался на свой флот, который был по крайней мере вдвое меньше римского, а потому он считал промедление бесполезным и только отягощающим бедственное положение союзников; он вышел на парусах в открытое море и прибыл в Африку.