Годы и войны - Александр Горбатов

Когда мы выходили на западную границу Белоруссии, наша радость была омрачена новой утратой: был убит командир 35-го стрелкового корпуса Виктор Григорьевич Жолудев. (Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.) После освобождения города Волковыск наиболее плотная группировка противники окопалась перед правым флангом нашей армии, где находился корпус генерала Жолудева, поэтому корпус отставал от общего продвижения. Рано утром 28 июля я вызвал к телефону Жолудева, информировал его о том, где находятся дивизии 40-го и 41-го корпусов, и спросил, как обстоят дела у него.

— Плохо, — с горечью ответил он.

— Не отстают ли командиры дивизий и полков от боевых порядков? — спросил я.

— Как будто нет.

— Выезжаю к вам, — сообщил я.

Когда я прибыл в штаб корпуса, мне доложили, что генерал Жолудев убыл в 323-ю дивизию. Уточнив маршрут, я поехал следом за ним, сначала на КП этой дивизии, потом на НП, который был оттуда в одном километре. Там происходили спешные сборы к перемещению, и не напрасно: с этого НП видимость была очень ограниченной. Командир корпуса и командир дивизии стояли у машин, готовые к выезду. Я не стал задерживать их, лишь спросил: знают ли они дорогу ко вновь выбранному НП, имеется ли там связь? Мне ответили утвердительно. Командир корпуса, оставив свою машину, поехал впереди с командиром дивизии, а я — за ними. Отчетливо выраженных дорог не было, местность пересеченная; мы сперва ехали полевой, затем лесной дорожкой на запад. Потом машина, идущая впереди, повернула, проехала немного на юго-запад по несколько лучшей дороге и свернула на север. Мне стало ясно, что дороги к новому КП комдив не знает; на остановке я слышал, как командир корпуса упрекал его за это. Я следовал, однако, за ними, не вмешиваясь в спор, опасаясь их смутить и тем самым окончательно запутать.

Когда мы выехали на хорошую полевую дорогу, справа от нас было поле, слева — лес; у дороги стояли три отдельных дома, а в полутора километрах перед ними находилась невысокая, но широкая пологая высота, куда мы и держали свой путь.

Мне показалось подозрительным, что на склоне высоты, обращенном к нам, не видно ни людей, ни повозок, ни огневых позиций. Я приказал своему шоферу догнать переднюю машину и тихонько посигналить, чтобы сидящие в ней оглянулись. Когда мы подъехали ближе, я громко, чтобы там слышно было, сказал:

— Не останавливайтесь, продолжайте ехать, но тихо. Слушайте меня внимательно. Вы не знаете, куда едете. Я буду считать до трех. По счету «три» быстро соскакивайте все с машины и бегите за дом.

Своему шоферу я сказал:

— Как соскочим, быстро развернись и уходи назад, за бугор.

У третьего (последнего) дома Жолудев, Маслов, я и наши адъютанты выскочили по моему счету из машин и скрылись за домом. В тот же момент по нас открыли огонь из трех пулеметов и десятка винтовок. Оставленная на дороге машина комдива вся была продырявлена как решето. Моя машина уходила на большой скорости, прикрытая клубами пыли, как дымовой завесой. Пули летели вдоль дороги, цокали о разбитую машину, застревали в стенах дома.

Противник был в двухстах метрах от нас в хорошо замаскированной траншее. Ясно было, что три пулемета были уже нацелены на наши машины на случай их остановки и, несомненно, расстреляли бы нас, если бы мы пытались повернуть назад, а если бы мы проехали вперед еще с полминуты, то попали бы в руки противнику.

Мы семеро стояли за домом. Стрельба не прекращалась. Дом был пуст.

— Куда вы нас везли? — спросил я мертвецки бледного генерала Маслова.

Он не ответил, только бледность на его лице сменилась краской стыда.

За него сказал Жолудев:

— Я говорил, что едем не туда.

Все было понятно. Наши дивизии наступали по отдельным направлениям, не имея сплошного фронта; мы попали в промежуток между дивизиями.

Наших войск не было видно, противник мог сделать вылазку из своей траншеи, чтобы пленить нас, — нельзя было медлить и оставаться за этим домом. Но что делать? Как выйти из-за укрытия и не быть тут же убитыми?

Мы решили доползти по ржаному полю до дома, который был от нас в двухстах метрах, а потом до следующего, что был за ним метрах в полутораста. Ползти надо было в невысокой ржи по-пластунски, плотно прижимаясь к земле.

Было жарко. Мокрые от пота, мы, подгоняемые страхом, ползли, забывая усталость, и все время слышали выстрелы, хотя уже не прицельные. Мы были метрах в двадцати пяти от второго дома, но нас отделяла от него полоска пашни, по которой ползти бесполезно. Мы сделали передышку, изготовились к перебежке и одновременно оказались за домом; противник нас заметил поздно. Таким же образом мы перебежали и за следующий дом. Мы были уже в полукилометре от противника — боязнь быть плененными отпала, но не отпала опасность быть убитыми. Оставалось преодолеть еще пятьсот метров, чтобы добраться до леса или скрыться за бугром. Это было тоже нелегко: мы должны были подниматься в гору на виду у противника. Решили идти, но быстро и зигзагом, взяв большой интервал один от другого. После небольшой передышки пошли. По нас стреляли из пулеметов, потом ударили из пушки и минометов: наверное, немцы поняли, какая крупная добыча уходит, — может быть, они различили красные лампасы у троих.

Генералов Жолудева и Маслова потянуло к выдающемуся в нашу сторону углу леса, хотя я и пытался их остановить, говоря, что опушка, вероятно, противником пристреляна. Мы с адъютантом продолжали идти по полю, чтобы скрыться за гребнем высоты. Как только наши товарищи стали подходить к лесу, послышался артиллерийский залп, а потом мы увидели десять — двенадцать разрывов у опушки. Рослый генерал Жолудев был подброшен взрывом. Я понял, что случилось непоправимое несчастье.

Когда мы оказались невидимыми противнику и огонь прекратился, я послал адъютанта И. А. Галушко на угол леса узнать, что произошло. Моя машина была прострелена в нескольких местах, но шофер остался невредим. Я следил за адъютантом. Увидев, что он остановился у опушки и машет руками, я сел в машину и поехал к нему. Предчувствие меня не обмануло — мы нашли убитого Жолудева и контуженого Маслова. Их адъютанты и шофер помогли положить в машину тело Жолудева, посадить Маслова, и мы медленно поехали в штаб 323-й стрелковой дивизии.

Жолудева и подорвавшихся в тот день на минах заместителя командира 348-й дивизии полковника Праслова, командующего артиллерией 40-го стрелкового корпуса полковника Медведева и помощника начальника разведотдела корпуса майора Шеймовича похоронили в Волковыске. Именем Виктора Григорьевича Жолудева названа главная улица этого города. Двое суток продолжались бои за Белосток, которым мы овладели 27 июля, а 30-го мы уже продвинулись западнее города на двадцать километров к верхнему течению реки Нарев.

Этот наш маневр вызвал немало толков. Через довольно значительное время, прошедшее после него, когда среди других операций разбирали и эту, полковнику Беляеву, командовавшему полком, который сыграл в маневре большую роль, задали вопрос: