Пилот вне закона - Клим Жуков

— Нуньо! Разворачивайся за ним! Приведите эту суку обратно! Быстро! Уходит! — Пауза. А после паузы эфир накрыла волна такой матерщины, что покраснел даже переводчик «Сигурд».

— Что… — успел сказать я, но и все.

Больше не спрашивал, потому что из джунглей наперерез нам мчался второй халкозавр!

Огромный, могучий, матерый! Наш зверек в сравнении с этим смотрелся подростком. Да так, наверное, и было. Почему и как его проморгали с «Лазарева», что случилось со сканерами в вездеходе, не ведаю. Знаю только, что мы всей дружной компанией нарушили границы владений очень серьезной твари.

— Поворачивай! — кричали на три голоса Кейн, Грейв и Наваха. Да только толку?..

Мы не успевали. Ни мастерство Нуньо, ни маневренные качества багги спасти нас не могли.

«Звиздец», — подумал я, когда костистый Т-образный вырост на бронированном лбу зверя таранил машину в борт. Позднее я узнал, что это у халкозавра такой орган акустической и электромагнитной пеленгации, но в ту секунду я был уверен, что костяной молот дан виду halcosauris peltianensis с единственной целью — прервать жизненный путь русского пилота Андрея Константиновича Румянцева.

Багги подлетел в воздух, кувыркнулся и покатился по земле. Если бы не ремни и не очень прочный трубчатый каркас, мы стопроцентно пошли бы на котлеты.

Впрочем, как только искалеченный багги перевернулся последний раз и встал на колеса, от превращения в котлеты нас, а точнее меня, отделяли даже не секунды.

Один взмах боевой лапы халкозавра — и кормовые дуги отлетели прочь. Надо мной нависли ужас и смрадный дух. Я видел замшелый панцирь чудовища, видел, как крестом раскрылись челюсти, усеянные рядами крючковатых зубов, меня обдало волной смрада еще раз…

Я зажмурился…

Вонь ушла, будто зверь втянул воздух, а потом вернулась. И еще раз. И еще.

Открыл глаза. На что это похоже?

Да-да! Халкозавр принюхивался, как самая обычная собака! Нюх-нюх. И еще раз.

А потом что-то проснулось во мне. Древнее. Багровое и чужое. Так бывало не раз, когда до смерти оставалось полволоска. Лютая, огромная ярость, бешенство, амок. Как тогда, в сортире дискотеки «Трансгрессия», или во время боя у Бенвениды, когда мы отвесно пикировали на астероид: я, моя «Андромеда» и пират на «Черном громе»…

Я рванулся вперед, навстречу гибели и заорал что было мочи! Нечто духоподъемное, матерное, торжествующее и отчаянное! Нет, там не было никаких фраз. Только животный, первобытный вой.

Внезапно кошмарная морда отстранилась. Монстр мне ответил! Он приподнялся на задних лапах во весь свой исполинский рост, поднял вверх серпастые конечности, а средние — хватательные — развел в стороны. И заревел: оглушительно, протяжно, как флуггер, стартующий на ракетных ускорителях.

Он раскачивался из стороны в сторону, угрожающе помахивая конечностями, и, не прерываясь, исторгал трубный рев, который делал честь его глотке и легким.

Длилось это доли секунды или бесконечно длинные минуты — не знаю; но вот над нами мелькнули черные тени.

В лоб и грудь халкозавра впились полуметровые диски с белыми молниями на корпусах — это мои ненаглядные охотники воспользовались нелетальным оружием.

Гигант пошатнулся и рухнул вбок. Какое счастье, что не вперед! Ведь там лежал я, беззащитный и голенький, как младенец.

К нему подскочили гражданин Кейн, Масс Грейв и Наваха, сами похожие на причудливых инсектоидов в своих открытых экзоскелетах. Мощные буры прошили сотовую броню монстра, и в его тело полился транквилизатор. Литра четыре, не меньше.

Мы стояли над поверженным чудовищем. Семеро смелых, бл-л-лин. Стояли и тупо молчали.

Первым очнулся Кейн. В который раз за эту сумасшедшую охоту прозвучал вопрос:

— Какого… беса? Что это вообще было?

Ему невпопад ответил Масс Грейв, который безуспешно пытался почесать спину манипулятором экзоскелета.

— Отличная сука! Я думаю, тонн восемь. Давно такой не брали.

— Это самец, — поправил его Наваха. — Смотри, какие рога на башке.

— Навальный удавится. Двадцать четыре тонны люксогена! — Нуньо был мокрый от пота, хоть выжимай, и обмахивал чело своей тропической панамой.

— С чего это он наличные зажал? — спросил водитель вездехода, присел возле груди халкозавра и потыкал его пальцем, благо теперь было можно.

— Тебе не все равно? — парировал Нуньо. — Прикинь, какая нам премия отвалится! Это же люксоген! Лучше любых денег! Гай себе весь хвост изжует от счастья.

— Я, мля, еще раз спрашиваю! — Голос Боба звенел. — Что это, на хрен, к растакой-то матери, было?!

Все замолчали и поглядели на шефа. И молчали долго, что очень непохоже на веселых граждан Галактики.

— Ну?!

Масс Грейв откашлялся и двинул чудовище ботинком в брюхо.

— Боб, — сказал он, — ты как маленький. «Что-что»… Ты не хуже меня знаешь что.

— Знаю. Только поверить не могу, так не бывает. — Негр теперь говорил спокойно и даже тихо, высматривая на вытоптанной земле нечто одному ему видимое.

— Не бывает, — согласился Нуньо. — Может, он пропах тем, первым халкозавром, пока мы улепетывали?

— Сейчас ты смешно пошутил. — Масс Грейв прошелся вдоль туши и сел на ходильную конечность.

— Да. Не бывает, нонсенс, чума, нам никто не поверит. — Наваха согласно кивнул и уселся рядом с товарищем.

— Видеозаписи поверят, — сказал Нуньо. — Парсеры экзоскелетов вели запись через прицельную систему. Да и на «Лазареве», наверное, все глаза проглядели.

Тут я запоздало сообразил, что со мной не говорят и на меня не смотрят. Не благодарят, не восхищаются — это ладно, это я переживу. Но хоть бы слово сказали, сволочи!

— Да в чем дело?! — возопил я. — Что за охотничьи приколы?! Что «не бывает»?! Чему не поверят?! Объясните уже! Я тут из-за вас чуть штаны не обгадил, между прочим! Со страху! Ну как вас понимать, товарищи?!

Народ опять потупился и принялся отворачиваться. Наконец Масс Грейв снизошел, обратив на меня свои серые очи.

— Это так понимать, гражданин Румянцев, что тебе положено сейчас перевариваться в желудке вот этого, — он постучал манипулятором по туше, — красавца. Ты уже мертв, как, мля, звездопроходец Емельянов!

— Э-э-э… Что ты имеешь в виду?

— Вот тебе и «э-э-э», — передразнил Наваха, а Нуньо развил тему:

— Халкозавр никогда не нападает и не убивает только одну тварь на свете. Другого халкозавра! То, что он тут исполнял, — это танец устрашения! Когда встречаются две особи, они вот так выясняют, кто хозяин участка! Кто больше — тот и прав! Он тебя пугал, понимаешь? Вместо того чтобы порвать на части!

— Ну и что? — не понял я.