Пилот вне закона - Клим Жуков

Товарищу Пархоменко.

Секретно, срочно.

Сергей Анатольевич!

Напоминаю, что Вы гарантировали закончить полный цикл испытаний проекта «Фантом» еще полтора месяца назад. Ваша вчерашняя записка вызвала серьезные вопросы касательно вашей компетентности и соответствию занимаемой должности. Я эти сомнения разделяю, хотя и прикрыл Вас. Этот раз был последним. Ситуация весьма серьезная. На кону не только Ваша карьера. Х-крейсера нужны как воздух. Помните об этом. Приказываю завершить испытания в течение двух недель. Вся ответственность на Вас, последствия Вы представляете.

Растов.

Куратор производственного объединения «Восточный Саян»

С. А. Пархоменко

Товарищу Растову.

Секретно, срочно.

Александр Павлович!

К сожалению, законы физики не подчиняются административным окрикам. С тех пор как меня вынудили дать ничем не подтвержденные гарантии, ничего не изменилось. Люди работают на износ, круглосуточно. Техника принципиально новая, я не имею права выпускать ее без полного цикла испытаний. Если через две недели вы поставите Х-крейсера в строй, я снимаю с себя всякую ответственность за их боеспособность и сохранность жизни и здоровья экипажей. Мои сроки вы знаете — не ранее конца декабря сего года.

Пархоменко.

Станция «Лобачевский» на орбите Бэйдоу обманула все ожидания.

Народный архетип ученого: седоватый очкарик, витающий в облаках, белый халат, расшатанные нервы и полная неспособность ударить человека. Ни один из этих мучеников науки, чей образ так тщательно взлелеян синематографом, мне на станции не попался.

Собранные люди без белых халатов. А уж большой начальник, который разговаривал с Кейном и вашим преданным повествователем, производил впечатление парня, который очень даже может ударить, если вдруг что.

Станция была раза в три меньше «Тьерра Фуэги» и гораздо больше походила на орбитальную крепость: солидные бронепояса, батареи ПКО, отряд истребителей — все как положено, только масштабы подкачали. Оно и неудивительно: все-таки «Лобачевский» — научная станция, а не боевая.

Вопрос с незапланированным путешествием Андрея Румянцева на Пельту решился на удивление быстро. По прибытии на рейд форта «Вольный» Боб связался с Гаем и обрисовал ситуацию: так, мол, и так, можно взять парня с собой, пусть врастает в трапперский антураж.

— Поддерживаю, — коротко ответил шеф. — «Синдикат» еще не покинул систему, лишний раз мозолить им глаза Румянцевым не с руки.

Все. Боб принял снаряжение и охотничью команду на борт «Кассиопеи», а паром доставил нас в систему Шао.

Итак, «Лобачевский». Нас уже ждали — предусмотрительный Гай послал сообщение по Х-связи. Короткий диалог по рации, обмен паролями, посадочные маяки, и нас приняла док-камера.

Боба здесь хорошо знали, так что дежурное предупреждение не шалить и эскорт автоматчиков были скорее не мерой предосторожности, а данью почтения его криминальному авторитету. В самом деле, не положено матерому уголовнику разгуливать по приличным местам без сопровождения!

Нас хотел видеть в своем кабинете Петр Петрович Навальный — глава биологического отдела «Лобачевского». Это полностью совпадало с нашими планами, и мы не замедлили явиться. «Мы» — это гражданин Кейн, его помощник Эстебан Витаро и я. (Подозреваю, что русский пилот в моем лице существенно добавлял веса трапперскому предприятию — ведь это русская станция!)

Навальный был высоким, грузным мужиком, который повадками очень напомнил Салмана дель Пино — этакий обманчиво медлительный медведь. Впечатление дополняли лысая башка в шрамах, черная борода и кулаки, смахивающие на волосатые дыни. Словом, чистый Кудеяр, а никак не ученый.

С Бобом Кудеяр сердечно обнялся, Эстебану пожал руку, пожал и мне. Когда же я представился «Андрей Румянцев, пилот», он внимательно на меня поглядел. Ну просто очень внимательно, далеко за пределами приличий. Впрочем, в наших дремучих палестинах кто их определял, те пределы?

— Ру-у-умянцев? — протянул Навальный и сжал ладонь своей лапищей, как тисками. — Знавал я одного Румянцева… А, в сторону! Это было давно и неправда! К делу…

Дело выглядело просто: халкозавр издох, срочно требовался новый экземпляр, мы давно обещали, а никаких результатов. Ну что же?

Боб заверил, что теперь все будет в порядке и через пару дней мы приволочем очередную зверушку на опыты. Зверушку было жалко, что явно рисовалось на моем говорящем лице. Меня похлопали по плечу, сказали «молодо-зелено, погоди жалеть, ты на него сперва погляди» и все такое.

— Тогда не будем тянуть? — заключил Навальный. — Вам что-нибудь нужно? Ампулы с транквилизатором имеются? Транспортировочная клетка?

— Все в порядке, — заверил Боб, соорудив на лице выражение профессиональной компетентности.

— Как знаете, вы граждане испытанные, — ответил биолог, погладив лысину. — В виде бонуса предлагаю оставить «Хаген» на станции. Я распоряжусь, техники проведут нормальное техобслуживание. Полетите на нашем «Лазареве», а на Пельте за вами присмотрят наши же истребители. Устраивает?

Меня все устраивало, более того, я был готов прыгать от счастья — «Хаген» давно тосковал по штатному техническому обслуживанию. Боб, естественно, поинтересовался насчет оплаты.

Ответ Навального меня почти потряс.

— Ну-у-у… сумма обычная, но если вы не против, есть идея получше… — Он забарабанил пальцами по столу. — Средний вес взрослого халкозавра составляет семь тонн. Значит, по три тонны люксогена за тонну веса, такое мое предложение.

Никогда не думал, что зверюга так дорого стоит! С другой стороны, с божьей помощью нет пределов финансированию отечественной науки! Меня ухватила законная гордость, всей пятерней ухватила.

Боб, естественно, согласился, и мы полетели на Пельту, система Эпаминонд.

Вокруг Пельты крутилась ДИС — долговременная исследовательская станция. Согласно лоции системы Эпаминонд она не имела имени собственного, только шифрованное обозначение — С-1350.

Я не очень хорошо разбирался тогда в гражданских орбитальных объектах и слабо представлял себе, чем ДИС отличается, например, от стандартной ОС или от укрупненной научной станции-крепости вроде «Лобачевского». Но искушенный Боб Джи Кейн пояснил мне, что станция С-1350, висящая на геостационаре Пельты и привязанная к тамошнему нулевому меридиану, является сочетанием стандартного навигационно-ретранслирующего бакена с крошечной космической «сторожкой». Станция располагала станцией Х-связи, несколькими стыковочными узлами, парой планетолетов, аварийным НЗ топлива для терпящих бедствие кораблей… да вот и все в общем-то.

Пройдет каких-то полгода — и безымянная С-1350 сыграет решающую роль в судьбе планетолета «Счастливый» и молодого ксеноархеолога Татьяны Ланиной. Каковая Ланина, несмотря на свою сугубо штатскую профессию, в свою очередь сыграет колоссальную роль в исходе войны 2622 года…