Убегай! - Харлан Кобен

На всякий случай. Мало ли что может случиться.

Машина подъехала, Елена открыла дверцу рядом с водителем и заглянула внутрь. За рулем сидела красивая молодая женщина в бейсболке «Ред сокс».

– Стефани?

– Пожалуйста, садитесь. Быстро.

Елена не отличалась особой проворностью, и очень быстро у нее не получилось. Она едва успела закрыть дверцу, как Стефани Марс нажала на газ.

– У вас есть мобильник?

– Да.

– Положите его в бардачок.

– Зачем?

– Разговор будет только между вами и Элисон. Ни записей, ни звонков, ни сообщений.

– Думаю, без телефона мне будет неуютно.

Стефани дала по тормозам.

– Тогда все отменяется. У вас еще и пистолет, небось, при себе, да?

Елена не ответила.

– И пистолет свой суньте в бардачок. Откуда я знаю, может, вы на них работаете.

– На кого?

– Прошу вас сделать это немедленно.

– Пропал один из приемных мальчиков. Я работаю на его отца.

– И мы должны просто поверить вам на слово? – Молодая женщина недоверчиво покачала головой. – Пожалуйста, положите мобильник и пистолет в бардачок. Поговорите с Элисон – и получите все обратно.

Делать нечего. Елена достала и мобильник, и пистолет. Рывком открыла бардачок, сунула их внутрь и снова закрыла. Случись что, достать их оттуда будет довольно просто.

Елена внимательно оглядела Стефани Марс в профиль. Золотисто-каштановые волосы, вероятно – короткая стрижка, под бейсболкой определить точно не так-то просто – словом, красивая девица. Высокие скулы. Безупречная кожа. Баранку она держала левой рукой сверху, правой сбоку и от дороги глаз не отрывала, словно в первый раз за рулем.

– Перед тем как я отвезу вас к Элисон, я хочу задать вам несколько вопросов.

– Пожалуйста, – сказала Елена.

– Кто именно нанял вас?

Елена хотела сказать, что не уполномочена разглашать эту информацию, но ее клиент сам говорил, что тут все в порядке, ему все равно, если кто узнает.

– Себастьян Торп. Он усыновил мальчика, которого назвал Генри.

– И этот Генри пропал?

– Да.

– И никаких зацепок, где он сейчас?

– Как раз над этим в данный момент я и работаю.

– Не понимаю.

– Чего вы не понимаете?

– Сколько лет этому Генри Торпу?

– Двадцать четыре года.

– Какое отношение его усыновление имеет к его теперешней жизни?

– Может быть, никакого.

– Понимаете, она очень хороший человек. Я говорю про Элисон. В жизни мухи не обидела.

– Я тоже не собираюсь ее обижать, – сказала Елена. – Я хочу лишь найти сына своего клиента. Но тут вот в чем дело. Если Элисон совершила что-то незаконное…

– Нет, она бы никогда…

– Я знаю. Но если хоть что-то в этих усыновлениях было не совсем по правилам и если она откажется сотрудничать, что ж, пусть пеняет на себя. Нет ничего тайного, что не стало бы явным.

– Звучит как угроза.

– Я не хочу никого пугать. Хочу лишь показать серьезность ситуации. В моем лице Элисон получит наилучший шанс сделать все правильно и избежать неприятностей с законом.

Стефани Марс перехватила баранку. Руки ее дрожали.

– Я уж и не знаю, что лучше.

– А я не хочу неприятностей для вас обеих.

– Вы обещаете никому об этом не рассказывать?

Вообще-то, таких обещаний Елена давать не могла. Все зависело от того, что ей расскажет Элисон. И все-таки на данном этапе небольшая хитрость не помешает.

– Да, обещаю, – сказала она.

Машина свернула направо.

– Где она? – спросила Елена.

– В летнем домике моей тети Салли. – Молодая женщина выдавила улыбку. – Там мы с Элисон и познакомились. Они подруги, тетя Салли и Элисон. Понимаете, каждый год тетя устраивает барбекю – открывает летний сезон, и шесть лет назад она пригласила меня и Элисон. Я понимаю, она гораздо старше меня, но вы же ее видели. Она очень во многом осталась совсем молодой. Мы познакомились с ней на заднем дворе возле гриля… Какие она готовит бифштексы, пальчики оближешь, я говорю про Элисон… Ну, мы и разговорились, и… – Она пожала плечами, улыбнулась, искоса бросила быстрый взгляд на Елену. – В общем, вот так.

– Звучит очень мило, – сказала Елена.

– А у вас кто-нибудь есть?

Защемило в сердце. Всегда щемит, когда об этом заходит речь.

– Нет, – ответила Елена. – Когда-то был, но он умер, – добавила она.

Елена сама не знала, зачем она это сказала. Наверное, подсознательно захотелось поговорить по душам. Наверное, показалось, что это надо сказать.

– Его звали Джоэл.

– Мне очень жаль.

– Спасибо.

– Мы уже почти приехали.

Они свернули на подъездную дорожку. В конце ее стоял бревенчатый домик, настоящий деревенский, а не такой, слепленный тяп-ляп, как здание магазина «Крэкер баррель». Елена невольно улыбнулась.

– У тети Салли хороший вкус, – сказала она.

– Да, что есть, то есть.

– Она сейчас дома?

– Салли? Нет. Она все еще в Фили[42], еще несколько месяцев ее не будет. Раз в неделю сюда приезжаю я, как бы присматриваю. Об этом домике никто не знает, машины проезжают в миле отсюда, вот Элисон и подумала, что здесь будет безопасно.

Стефани остановила машину и посмотрела на Елену своими большими глазами.

– Мы на вас очень надеемся. Пойдемте.

Они вышли из машины, и, глядя вокруг, Елена подумала, что здесь очень зелено и спокойно. Она глубоко вдохнула – действительно, очень свежий воздух. Просто прекрасно. Правда, нога побаливала. Старая рана, ее постоянный спутник. Стефани Марс рассказала, как она, по сути, случайно познакомилась с Элисон здесь на барбекю. Судьба ли, рок или силы хаоса бросают две души навстречу друг другу? Джоэл любил поддразнивать Елену тем, что у них было самое лучшее «первое свидание» в истории; она шутливо отмахивалась, но, может быть, Джоэл был прав.

Во время рейда против вооруженных белых расистов под Биллингсом, штат Монтана, пуля попала Елене, как бы это приличней сказать, «пониже спины» – не говорить же «прямо в попу». Ей было не так больно, как можно было бы представить, по крайней мере – не сразу. Рана была скорее деликатная, чем болезненная, и у Елены, одной из очень немногих латиноамериканок на этой работе, было такое чувство, будто она подвела и себя, и своих людей.