Китайская рулетка - Ридли Пирсон

Миниатюрная китаянка почти бежала к южному краю причала; впрочем, обстановка там была не лучше. Девушка устроила Нокса и его спутников возле стальных перил – тут казалось безопаснее. Китайцы ринулись к последнему пустому парому, полезли через перила. Очередная людская волна вышибла ворота на посадку – и люди угодили в воду. Раздались крики о помощи.

Тяжелые суда, гонимые бешеным ветром, сталкивались бортами и добивали утопающих.

У самой кромки Нокс заметил двух малышей, насмерть перепуганных и совершенно беспомощных перед напором толпы. Бросился вперед, схватил мальчика. Еще секунда – и малыш упал бы в воду. Нокс передал его Грейс, сделал второй выпад, сгреб девочку, которая вцепилась ему в руку своими слабенькими пальчиками. Обоих детей они с Грейс прикрывали спинами, используя поручни как щит.

Китаянка возвысила голос:

– Проходим через палубу парома и спускаемся в лодку! Команда меня знает – у нас договоренность, но могут возникнуть трудности.

Трудности могут возникнуть? Пусть только попробуют!

– Действуем быстро, полагаемся на команду. Не задерживаемся. Проходим прямо к лодке!

Черная вода кипела от тщетных усилий утопающих. Душераздирающие вопли, наряду с воем ветра и барабанной дробью дождя, заполняли воздух. Паника охватила толпу подобно эпидемии. Каждый на причале был инфицирован бациллами жестокости. Все больше людей оказывалось в воде.

– Мы вместе! – крикнула китаянка. Впервые в ее голосе слышалась неуверенность.

Нокс, не выпуская ладошки мальчика, взглянул в темные глаза Грейс. Лицо ее было залито дождем – а казалось, что слезами. Грейс безмолвно умоляла его.

– Мы двое не поедем! – объявил Нокс. – Надо отвести малышей в безопасное место.

Грейс просияла. На мгновение они с Ноксом словно остались одни.

– В договоре этого не было! – крикнула в ответ китаянка.

– Условия изменились. Вперед! Забирайте этих двоих и валите отсюда! Обеспечьте им медицинскую помощь, да поскорей! – распорядился Нокс.

Китаянка взглянула на Джона и Грейс, затем – на бешеную, озверевшую толпу. По ее лицу Нокс понял – она не станет возражать.

– Скорее сюда! – сказала она, хватая Дэннера за локоть. Тот, в свою очередь, схватил бесчувственного Лю Хао и оглянулся на Нокса. Если он что и сказал, Джон не расслышал.

С огромным трудом – и с помощью дубинок – матросы удерживали толпу на причале, пока китаянка, Дэннер и Лю Хао поднимались на борт. Многие падали в воду. Грейс не могла на это смотреть. Наконец все уселись, и судно отчалило.

Нокс побрел прочь, цепляясь за поручни, Грейс последовала за ним. Они добрались до полицейского заслона и на шанхайском диалекте стали требовать, чтобы их пропустили. К их удивлению, полицейские разомкнули ряды. Нокс и Грейс вместе с детьми прошли, конечно, только благодаря белой коже Джона.

Детей они оставили на попечение служащих отеля, а сами поднялись в номер.

Грейс сушила волосы полотенцем.

– Хорошую дуру вы сваляли, оставшись здесь, – заметил Нокс.

– Давайте, продолжайте, – подначила Грейс.

– Мы проведем в этом отеле всю ночь. Я дежурю первый. Вас разбужу через три часа.

– Китаянка, которая перемещается по стране в Национальный праздник, – это нормально. Но путешествовать в компании с чужестранцем, находящимся в розыске, – явный перебор!

– Большое спасибо, – фыркнул Нокс и отвернулся, чтобы Грейс могла снять мокрую одежду.

21:30

Набережная Вантай

В некотором отдалении от пристани Дунмэнь Лу, на волнах Хуанпу, увенчанных белыми гребешками, качались, невзирая на шторм, многочисленные баржи. Среди них была одна, с безбортовой платформой, рассчитанной на четыре автомобиля. На платформе находился только один автомобиль. Баржу швыряло, как скорлупку, от западного берега, скованного бетоном, к берегу восточному, где располагается район Пудун.

Инспектор Шень Деши недолго просидел за рулем, хотя ему претила мысль о том, что черная спортивная сумка останется без присмотра, даром что спрятана под сиденьем. Впрочем, цепи, крепившие автомобиль к палубе, так громыхали от несносной качки, что нервы Шень Деши едва выдерживали. За переправу, которая при нормальной погоде заняла бы десять минут, кормчий получил целое состояние, однако ему совершенно необязательно было видеть лицо монгола. Своего пленника Шень Деши устроил на корме, прямо под дождем.

Двенадцать лет инспектор Шень верой и правдой служил департаменту госбезопасности, прикрываясь корочкой сотрудника Народной вооруженной милиции. Двенадцать лет получал гроши и сторонился искушений – рэкета, мелкого жульничества, взяток, так осложняющих карьерный рост. Двенадцать лет наблюдал процветание коллег. В последние четыре года он считался одним из немногих офицеров, которым доверяли борьбу с коррупцией на всех уровнях. За это время Шень выявил взяток на десятки миллионов юаней – причем несколько миллионов были предложены ему за молчание. Он не принял ни одного фэня.

Теперь карьере конец. Конец целому периоду в жизни. И конец этот положен Шень Деши без колебаний, сразу. Сто тысяч долларов США. Да еще сто сорок тысяч юаней, которые монгол аккуратно упаковал в пластиковые пакетики и спрятал в нише. Все вместе составляет зарплату Шеня более чем за двадцать лет. Разве можно упустить такие деньги? Шень будет богат, ему хватит до конца его дней – разумеется, если уйти в отставку так, чтобы не вызвать подозрений. Впрочем, есть у него на примете человечек, годный для такого дела.

Но сейчас главная задача – убрать за собой мусор. Шень Деши вполне отдавал себе отчет в осложнениях, которые могут последовать за его решением. Несколько человек лишатся жизни от его руки, и в первую очередь – монгол и кормчий: нельзя оставлять свидетелей. И легенду надо продумать до мелочей. Шеню доводилось выбивать показания из подозреваемых. А что такого? Обычная практика. Разумеется, не все выдерживали такие допросы. То, что Шень сделает с монголом и кормчим, не будет слишком отличаться от его экзерсисов с подозреваемыми.

Сейчас вайгожень должен быть в тюрьме; его, наверное, бьет капитан полиции. Надо будет проследить за его дальнейшей судьбой. Вайгожень замолчит навеки, и его подельник заодно. Проще простого.

Остальные проблемы будем решать по мере их поступления. Удача стучится в дверь. Шень Деши намерен впустить ее.

– Послушай-ка меня, – сказал он монголу, перекрывая шум дождя и рев мотора. Откинул чеку и распахнул дверку в перилах бортового ограждения. За бортом зияла бурлящая чернота. – Паром идет в Пудун. Тебе решать, один я туда прибуду или с тобой.

Мэлсчой едва не испепелил Шень Деши взглядом. Стал прикидывать, каковы его шансы. Напряг запястья и лодыжки – связаны так, что освободиться нечего и думать. Единственное сомнительное преимущество Мэлсчоя в этой дикой ситуации – тот факт, что Шень Деши явно боится воды, бушующей за бортом. Вон как позеленел, того и гляди блевать начнет.