Игрушка Тирана - Эрика Адамс

Я отмахнулся от Климента, как от назойливого насекомого, и хрустнул костяшками пальцев, притягивая к себе клавиатуру.

— Через несколько минут ты будешь знать всё: путь перемещения, данные температуры на борту корабля. Ты узнаешь даже меню серпентки, если тебе это захочется узнать…

Климент развалился в кресле позади меня и прикрыл глаза, ожидая результата. Я немного переоценил свои возможности. Провозиться с системой пришлось немного дольше, чем я рассчитывал изначально. Усовершенствовали систему безопасности. Но если какой-то код был написан, значит, к нему можно подобрать ключ. А в моём случае подобрать ключ стало жизненно важным. Я даже чувствовал странное ощущение, свербящее меня изнутри. Я взламывал систему не из праздного любопытства, но подпитываемый уверенностью, что найду искомое.

Нашёл. И в черновом наброске плана Климента появились новые штрихи.

Надина не любила терпеть поражения. Гордость и самолюбие — под чешуйчатой кожей у холоднокровных. Быть отвергнутой — неприятно. Причём причины такого поведения Тирана ей были неведомы. Как можно было сравнивать её с какой-то тощей девчонкой, бледной настолько, что она почти сливалась с белым цветом. Надина потянулась всем телом, разглядывая игру цвета на блестящей чешуйчатой коже. Тело лоснилось и переливалось: идеальное тело, роскошная внешность.

У каждой расы свои мерила красоты, но серпенты завораживающе прекрасны.

Для всех. Для всех, кроме Тирана. Удавить гадкую девчонку хотелось больше всего.

Надина жалела, что не была ядовитой, как их далёкие предки: тогда небольшого укуса хватило бы, чтобы жертва погибла практически мгновенно. Тело вздрогнуло от мысли: как отреагировал бы на гибель новой фаворитки Тиран? Был бы разъярён, и проверять на своей шкуре его ярость не хотелось.

А глупая попытка навредить при помощи испорченного шлема оказалась провальной. Надина немного не рассчитала время и оказалось, что системы видеонаблюдения в коридорах жилого уровня уже были включены. Если бы не они… Можно было тысячу раз представлять, что было бы… Но не получилось. Да и глупо было рассчитывать. Глупо, но уязвлённое самолюбие требовало сделать хоть что-то. Тиран в любом случае бы понял всё, раскрыв сознание… План провалился.

Случилось другое: её выбросили в сторону словно помойный отброс. Час на сборы?.. Высокородная серпентка добиралась до космодрома в сопровождении всего одной служанки, постоянно поглядывая на часы. Тиран заблокировал ей доступ к электронному счёту и лишил её одним махом всех привилегий. Надина воспользовалась своей личной картой, но на счету у неё было не так уж много денег, и она была вынуждена ютиться на корабле для среднего класса. Она, высокородная серпентка, принадлежащая к одному из главных кланов, обедала и ужинала в общей столовой, получая стандартную порцию еды.

Добраться до Кархена и передохнуть спокойно, отправив запрос своей семье с просьбой выслать денег. Ответ не заставил себя долго ждать. И прочтя его, Надина разъярённо зашипела, едва не скрутившись кольцом от злости. Семья была недовольна ею. Семья не хотела терять положения, упрочившегося во время её брака с Тираном.

Её встретят в порту и сразу же отправят в отдалённую провинцию. Скроют от посторонних глаз, без права выезда за пределы провинции. Надина отправила в ответ невероятно эмоциональное и путанное послание, в котором её слова больше походили на вопли обезумевшей и оскорблённой, чем на разумную речь. Ответ семьи был до ужасного холоден:

Не «мы встретим», а «тебя встретят» Это означало, что семья даже не обеспокоится, чтобы увидеть её. И остатки дней она проведёт в изгнании…

Словно в издевательство, ей на счёт, действительно, поступила сумма денег.

Мизерная. Её хватило бы только на билет до Серпентеса. Один. Общим классом среди простаков и обычных жителей.

Позор. Крах всего…

Надина в ярости отбросила планшет в сторону, заметив в последний момент, что открылось окно диалога. Разъярённая, она не сразу поняла, что это сообщение высветилось так, словно отправила его она, а не тот, кто вышел с ней на связь.

Надина оскорблённо нахмурилась. Не в её правилах было отвечать на подобные фамильярные сообщения. Она уже занесла палец для того, чтобы заблокировать отправителя, поняла, что блокировать было некого. Сообщение выглядело так, словно она сама его написала.

Надина заворожённо смотрела, как на экране быстро мигает курсор, набирая текст сообщения. Несколько секунда — и написанное пропадает. Надина сглотнула: кто-то взломал её устройство и общается с ней так, в одном поле диалога, словно она сама набирает текст и стирает, набирает и стирает.

И надо было бы утилизировать тотчас же бесполезное устройство, потому что даже на ремонт у неё не хватило бы средств. Но сообщения, написанные кем-то, невероятно интриговали. И по большему счёту ей было плевать, кто их пишет.

Главное, что таинственный отправитель обещал ей поквитаться с Тираном.

«Зачем тебе это?» — решилась написать Надина.

И не дожидаясь её ответа, отправитель написал:

Мужчина? Отлично… С мужчинами приятно иметь дело. В особенности сейчас, когда подступает период течки. И лучше бы этому мужчине оказаться очень выносливым, потому что злости и возбуждения в ней столько, что она готова затопить этими чувствами весь Кархен.

Надина знала, какое впечатление она производила на мужчин. В особенности в период течки. Голодный блеск её глаз и изгибы сочного тела источали одно похотливое желание: секс, секс, секс. Надине пришлось одеться скромнее, чем она привыкла. Но даже в этом мешковатом одеянии она была хороша. Вертикальные зрачки беспокойно перемещались из стороны в сторону, пока тело вальяжно расположилось на мягком диване. Надина чувствовала, что поступает неблагоразумно. Понимала, что чудом избежала смертной казни от руки Тирана.

Понимала, но не могла остановиться. Интуиция нашёптывала бежать на Серпент, попытаться смыть позор с имени семьи прилежным поведением и беспрекословным подчинением. Но нутро бунтовало против.

Унижение было слишком сильным и очень болезненно ударило по её самолюбию.

Простить унижение она не могла. Поэтому она пришла навстречу с неизвестным, отдавая себе отчёт, что, возможно, однажды пожалеет об этом моменте.