Грехи ассасина - Роберт Ферриньо

— Этим придуркам хватит. Кружки на полке.

— Спасибо.

Бывший фидаин подцепил большим пальцем пару кружек и направился к выходу.

— Ровно в шесть будут гренки с молоком и яйцами! — крикнул ему вдогонку повар. — Оставлю тебе двойную порцию, но через пять минут отдам первому, кто попросит.

Ракким вышел из палатки, сделал несколько шагов, свернул направо, перепрыгивая через камни. Правила светомаскировки соблюдались строго. Лагерь освещали лишь луна и звезды. Для его глаз их вполне хватало.

Прошло почти двое суток с тех пор, как он уехал из лагеря Малкольма Круза, однако пережитое там накрепко засело в памяти. Они с Лео провели рекогносцировку. Посидели в кафе, походили по магазинам на центральных улицах, собирая новости и слухи и сверяя их друг с другом. Многие думали, будто Полковник решил возобновить добычу угля. По мнению других, он открыл новое месторождение золота, серебра или даже алмазов. Всех радовало присутствие военных поблизости. Закари Смит вовремя и полностью оплачивал счета, его подчиненные соблюдали законы, с уважением относились к женщинам. Никто не жаловался. Единственным предметом ворчливого недовольства служили редкие пробки, возникавшие, когда к шахте по местным дорогам перевозили тяжелое землеройное и горное оборудование.

Ракким оставил Лео в небольшом мотеле в самой оживленной части ближайшего городка, взяв с него обещание не звонить Лиэнн, каким бы безопасным ни казался ему звонок. Он даже допускал, что юноша сдержит слово. В данный момент у бывшего фидаина имелись куда более насущные проблемы.

Базовый лагерь Полковника, состоящий из нескольких сотен палаток и вспомогательных построек, находился на высоте двух тысяч футов на каменистом плато. К нему поднимались не менее дюжины тропинок и двухполосная асфальтированная дорога от городка, расположенного у подножия. В конце шоссе и в начале уходящих дальше в горы лесовозных грунтовок стояли джипы, грузовики и горнопроходческое оборудование. Как и подозревал Ракким, все подходы хорошо охранялись. Бронетранспортеры и пулеметные гнезда защищали от атак с севера, юга и востока. С запада лагерь прикрывала отвесная стена.

Впереди трое бойцов в форме нерегулярных частей грелись у жаровни, передавая друг другу бутылку. Держа кофейник и чашки на вытянутых руках, он направился к ним усталой неторопливой походкой бывалого солдата, никогда никуда не спешащего, но и не намеренного бездельничать.

— Эй.

— И тебе того же. — Один из бойцов спрятал бутылку под курткой.

— Я совсем заплутал, — сказал Ракким. — Как пройти к биваку Полковника? Я только что приехал из Мерфрисборо, мне поручили быть на побегушках, а я ни черта не вижу.

Один из солдат указал ему направление.

— Пройдешь мимо сортиров, повернешь налево и пройдешь еще, ну, около сотни ярдов. — Он выплюнул разжеванный табак. — Увидишь красивый дощатый дом. Раньше там было лесничество.

— Весьма благодарен. — Ракким побрел дальше.

«Правильно показали», — подумал он, увидев строение минут через пятнадцать.

Бывший фидаин обошел его, не приближаясь. Полковника охраняли двое часовых. Один у входной двери, другой — со стороны фасада. Судя по их поведению, службу они несли бдительно. Правда, замерзли. С гор дул ледяной ветер. Ракким пнул камень, громко выругался, якобы споткнувшись, и побрякал толстыми керамическими кружками.

— Стой! Кто идет?

Он уставился на ствол направленного ему в грудь дробовика.

— Я тебя тоже люблю. — Бывший фидаин поднял кофейник. — Хитчинс прислал. Может быть, кто-нибудь из вас отсосал у него, потому что я ни разу не видел, чтобы этот сукин сын делал кому-нибудь одолжение.

— Аминь. — Часовой опустил дробовик. — Должно быть, Микс, потому что я с Хитчинсом совсем не общаюсь. — Он взял кружку и подождал, пока Ракким нальет кофе. Подул на нее, перед тем как сделать глоток. — Спасибо.

— Налью Миксу, приду еще раз через пару часов.

Отсалютовав ему кружкой, боец поглубже втянул голову в воротник.

Ракким медленно обошел одноэтажный дом, осмотрел окна и боковую дверь. Вход в подвал оставался вне обзора обоих часовых, задняя стена также находилась в слепой зоне, поскольку второй солдат повернулся спиной к ветру. Бывший фидаин, тяжело ступая, направился к нему.

— Стой!

— Боже праведный, Микс. Не хочешь горячего кофе?

Часовой ухмыльнулся во весь рот.

Ракким протянул ему кружку. Налил из кофейника.

— Уже Рождество? — поинтересовался Микс.

— Либо Хитчинс прозрел, либо Полковник приказал ему оторвать от стула толстую задницу и сделать что-нибудь полезное для настоящих солдат.

Микс отхлебнул из кружки. Поморщился.

— Он словно дерьма наложил в кофейник.

— А ты ожидал другого? Хуже стряпни Хитчинса может быть только его кофе.

— Что-то я тебя раньше не видел.

— Давай еще подолью, — сказал Ракким, наполняя кружку до краев. — Не замерзни. — Он двинулся вдоль стены дома.

Полковник пытался проснуться, вырваться из объятий бесконечно повторяющегося сна. Ему лет четырнадцать-пятнадцать, и он, весь потный, стоит на тротуаре в шортах и футболке. В руках его флаг, и он глазеет на парад в честь Дня независимости на главной улице. Мимо медленно проплывают затянутые материей для флагов платформы, установленные на машины из двух салонов по продаже автомобилей. Тощий Джонсон — а он владеет обоими салонами, единственными в городе, причем обманывает покупателей и в том и в другом в равной степени, — бросает мятные леденцы стоящим в толпе детишкам. Вероятно, конфеты остались после Хеллоуина. За машинами марширует команда средней школы. Красивые девчонки в коротких юбках и белых сапожках с кисточками, высоко задирая ноги, вышагивают под барабанный бой. Толпа зашевелилась, и Полковник вместе с ней заметался по постели, увязнув в паутине времени. Сон напоминал немой фильм. В нем не раздавалось ни щебетания птиц, ни грохота барабанов, ни голосов. Рука его прижалась к сердцу. На первой платформе стояли ветераны Второй войны в Персидском заливе и равнодушно махали толпе. Нет, толпа исчезла. Толпа исчезала каждый раз. Только Полковник остался на тротуаре. Ветераны вдруг начали плавиться от жары. Он проснулся с мокрыми от слез щеками, поросшими седой щетиной. Кроме него в доме присутствовал еще кто-то.

— Все в порядке. — Лицо стоящего у кровати терялось в полумраке.

Он повернул голову. Бэби спала рядом, и ее дыхание пахло свежескошенной травой.

— Мне не хотелось прерывать ваш сон, Полковник, — едва слышно произнес мужчина, — но у меня нет выбора.

Полковник кивнул. Акцент выдавал жителя берегов Миссисипи. Или побережья Мексиканского залива. Возможно, кто-нибудь из команды Мозби решил выручить своего босса. Джон, без сомнения, вызывал к себе чувство преданности, а ночной гость явно отличался и храбростью, и хладнокровием, то есть вполне мог нырять вместе с ним за побрякушками в Новом Орлеане.