Черный выход - Денис Бурмистров

– А на какое это «непростое» дело мы идем? Вроде бы просто тело моего отца найти, нет?

Восток мученически замычал, потряс головой. Прошипел, глядя в землю:

– Валить его надо, быстро! Очнется, закричит, и все, нам крышка.

– Не надо валить, – вставил слово Эрих, все это время прижимающий чемодан к груди. – Человека плохо убивать.

Херсонец застонал, заворочался. Отчим дернулся, сжав кулаки, но Старцев был готов, пистолет ни на секунду не опустился.

– Тварь, – застонал Тоша, держась за голову. – Зарою.

– Слышь, копатель, – толкнул его ногой Старцев. – Ты чего тут забыл?

Херсонец перекатился на бок, открыл глаза и уставился на стоящего Фомина.

– Ты? – удивился он, потом скривил рот и сказал: – А, ну да, ты же с ним заодно…

– Какого хрена тут происходит? – развел руками Фомин.

Херсонец попытался сесть. Немец поставил гофр и помог ему, поддерживая за локоть. Тоша повернул голову, посмотрел на него, сказал:

– Не надорвись. Ты меня чемоданом?

– Эй, уважаемый, – снова взял слово «человек-с-пистолетом» Старцев, обращаясь к Херсонцу. – Мы так поняли, что между тобой и достопочтенным Сашей Востоком есть некоторые неразрешенные проблемы. Не прояснишь?

Тоша тряхнул головой, словно приводя в порядок мысли, зло сверкнул глазами, уставившись на отчима. Прорычал:

– Что, паскуда, думал я сдох? Думал, что всех порешил? Нет, сука, я тебя за пацанов землю жрать заставлю, кровью харкать будешь!

– Эй, – Семен бесцеремонно пнул сидящего бандита. – Без лирики давай. Не просветишь, отчего это дядя Саша тебя порешить так торопился?

Херсонец сглотнул, поднял глаза, уставился в черное дуло пистолета, закашлялся. Просипел:

– Воды бы…

– Я принесу, – сказал Фишер, желающий поскорее убраться с места экзекуции.

– Говори, – приказал Тоше Старцев, приставляя пистолет ко лбу бандита. – Или завалю, здоровьем Резо клянусь.

Херсонец испуганно сжался.

– Да ты чего, братюн, это не меня, вон того черта пархатого валить надо! Не спорю, мой косяк есть, бес попутал подвязаться на это дело гнилое, но за то уже искупил сполна.

– Чего ты несешь? – вставил Гоша. – Какое дело?

– Да такое, что не усидел я, понимая за какой хабар тут качалово идет. Как этот за «калошей» пришел, я сразу смекнул, что крупный магарыч корячится. Он же в Зону уже сколько лет не ходит, а? А тут сразу ему и «калошу», и проходку через красноперых подавай. А у него авторитет давно подмочен, свои мутки в обход братвы мутит. Ну и решил я на хвост упасть, чтобы куш сорвать. И главное, я говорю: «При всем моем уважении, дорогой Саша Восток, „калоша“ и проходка гринов весят немалых, надобно подогреть братву за заботы». А он такой рассмеялся, говорит: я, мол, по возвращении тебя не то что гринами – ломом рыжим по самые гланды завалю. И тебя, и корешей твоих.

– Что-то я нить рассуждений потерял, – признался Чесноков.

– Эти два джентльмена знакомы, – пояснил Старцев. – И за аренду нашего транспортного средства наш водитель пообещал вот этому человеку богато отплатить валютой, а то и золотом.

– Спасибо, – поблагодарил Гоша.

– Дальше, – Семен вновь пнул Херсонца.

Тот поморщился, потерев место удара, продолжил:

– А чего дальше? Я понял, что этот муфлон собирается такое урвать, что мама не горюй! Ну и решился я его на рывок взять. Принять, так сказать, во время обогащения. Собрал парнишек понадежнее и за ним… ну то есть за вами. Есть у нас пацанчики, в Зону как к себе в сортир ходят. Да и вешки ваши помогали поначалу. А потом – что ни вешка, то ловушка. Двое сгинули.

Игорь посмотрел на Старцева, понимая чьих рук работа, но промолчал.

– А ночью вот этот пришел, – взгляд Херсонца сделался острым, голос злым. – Как курей, всех перешлепал, пискнуть не успели. Я чудом жив остался – вовремя в канаву скатился. Слышишь, паскуда? За пацанов я тебе глотку вскрою!

– А скажи-ка, – нахмурился Игорь. – Это как же он смог вас, как курей, перешлепать?

Херсонец посмотрел на него, как на дурачка.

– Да ты чего? – удивился он. – Это же Саша Восток, первейший «решала» области. На нем трупов что на тебе волос.

– Кто? – переспросил Чесноков.

– «Решала», – упавшим голосом ответил Игорь. – Профессиональный киллер.

Он новыми глазами взглянул на своего отчима, который всегда выглядел неприметно, двигался бесшумно.

– Он вопросы решал, когда Хазар еще смотрящим за городом не был, – поведал Херсонец. – Решал так, что потом вопросов вовсе не возникало. Быстро и чисто. Иногда перегибал, бывает, но за ним авторитетные люди стояли, никто поперек сказать не смел. Позже и работка у него пошла покрупнее, поувесистее. Федерального, так сказать, уровня. И чего бы кто думал? Этот типок все темы в блокнотик на карандаш заносил. Что, кто, когда и кому. Его на этой херне запалили. Хотели порешить, а он: «Я остаюсь положенцем на пенсии, отхожу от дел. Вы меня не трогаете. А гарантией мне будут вот эти блокнотики, в которых все про всех расписано. Чуть что – полетят они соколами куда нужно». А знал он очень многое, крутился со всеми. Потому дали уйти. И вроде бы как даже в авторитете остался. Только вот среди братвы никто скучать не станет, если он вдруг разом пропадет.

Пришел Эрих, дал Херсонцу воды. Тот жадно прильнул, стуча зубами по алюминиевой кружке. Еле оторвался, посмотрел на Игоря и сказал:

– И тебя мурыжить с корешком твоим он нам велел. Говорит, мол, дерзким пасынок становится, надо чутка осадить. Чтобы, мол, ко мне, к Саше Востоку, за помощью пришел. Чтобы понял, кто ему жизнь делает.

Игорь запустил пальцы в волосы, протяжно выдохнул.

– Вот сука, – озвучил общую мысль Гоша.

– Да что ты ему веришь? – глухо сказал Игорю отчим. – Все это хрень собачья, фуфло. Да, я не чистый ангел, но тебе никогда зла не хотел… А этот, сука облезлая, врет все!

Херсонец замахнулся кружкой, прыгая на Востока. Нога Старцева врезалась ему в челюсть, и бандит повторно отключился, проехав лицом по траве.

– Забираем нашего спящего принца, – сказал Семен. – Эй, «решатель» дядя Саша. Идем в лагерь, нечего тут сидеть. Только без фокусов давай.

– Какие фокусы? – буркнул, поднимаясь, отчим. – Все теперь в одной связке.

Проходя мимо «калоши», Игорь наклонился, подцепил за кольцо «этак» и незаметно вытащил его, обесточив платформу. Пробормотал:

– Так-то оно лучше.

* * *

Сухой крекер при откусывании крошился и разламывался в неожиданных местах. Вкус был под стать – Игорь никогда не жевал картон, но был уверен, что он такой же, как у этого печенья.