К оружию! К оружию! - Терри Пратчетт

Саму службу должен был провести декан, который создал всю процедуру с нуля. Официально гражданской церемонии заключения брака в Анк-Морпорке не существовало, если не считать произнесение фразы типа «О, ну хорошо, если вы так настаиваете». Декан энергично закивал капитану.

– Специально по такому случаю мы прочистили наш орган, – радостно возвестил декан.

– Ха-ха-ха, орган! – воскликнул казначей.

– И это самый мощный из всех органов… – Чудакулли вдруг замолчал и подозвал пару ошивающихся неподалеку студентов. – Уведите казначея и проследите, чтобы он полежал немного, понятно? Видимо, кто-то опять накормил его мясом.

Из дальнего угла Главного зала донеслось шипение, за которым последовал сдавленный стон. Ваймс уставился на чудовищное переплетение трубок.

– Восемь студентов требуется для работы на мехах, – сообщил Чудакулли под аккомпанемент серии хрипов. – У него три клавиатуры и сотня дополнительных ручек, включая двенадцать, помеченных знаком вопроса.

– Наверное, обычный человек с такой громадой и не справится, – вежливо заметил Ваймс.

– О, тут нам неожиданно повезло…

В следующее мгновение раздался звук настолько громкий, что ушные нервы всех присутствующих не выдержали и резко вырубили слух. Когда они включили его снова, где-то на болевом пороге люди услышали зверски искаженное вступление «Свадебного марша» Фондельсона, исполняемое человеком, который вдруг обнаружил, что сей невероятный инструмент не ограничивается тремя клавиатурами, но содержит целый набор специальных акустических эффектов, начиная со «Скопления газов в желудке» и заканчивая «Смешным куриным кудахтаньем». Сквозь звуковые взрывы периодически прорывалось одобрительное «у-ук!».

– Поразительно! – крикнул Ваймс сидящему рядом с ним под столом Чудакулли. – Кто его сделал?!

– Не знаю! На крышках клавиатур написано «Ч.Т. Джонсон»!

Раздался последний вой, орган застонал, как шарманка, и воцарилась тишина.

– Ребята добрых двадцать минут накачивали воздух в резервуары, – похвастался Чудакулли, вылезая из-под стола и отряхиваясь. – Будь добр, только «Глас божий» так не наяривай, ладно?

– У-ук!

Аркканцлер повернулся к Ваймсу, лицо которого превратилось в обычную предбрачную восковую маску. Зал почти заполнился людьми.

– Я, конечно, в этой области не эксперт, – сказал он. – Но у тебя кольцо есть?

– Да.

– А кто будет посаженным отцом невесты?

– Ее дядя Чердаг. С чердаком у него как раз не все в порядке, но она настояла.

– А шафером?

– Кем?

– Шафером. Понимаешь? Он вручает тебе кольцо и обязан жениться на невесте, если ты вдруг сбежишь. Декан очень тщательно изучил вопрос, верно, декан?

– О да, – подтвердил декан, который весь предыдущий день штудировал «Книгу По Аттикету Госпожи Дейрдры Ваггон». – В свадьбу столько денег вбухано – если жених убежит, придется ей выходить замуж за кого-нибудь другого. Мы не допустим, чтобы повсюду бродили незамужние невесты, это угроза обществу.

– Я совершенно забыл о шафере! – воскликнул Ваймс.

Библиотекарь, который вынужден был оставить орган в связи с отсутствием в нем воздуха, заметно обрадовался.

– У-ук?

– Значит, найди кого-нибудь, – посоветовал Чудакулли. – У тебя еще добрых полчаса.

– Это не так просто. Шаферы ведь не растут на деревьях!

– У-у-ук?

– Я даже представить себе не могу, кого попросить!

– У-у-ук!

Библиотекарю нравилось быть шафером. Шаферу разрешается целовать невест, а убежать они никуда не могут. Он был сильно разочарован, когда Ваймс не обратил на него внимания.

* * *

Исполняющий обязанности констебля Дуббинс карабкался по лестнице внутри Башни Искусства и что-то недовольно бурчал про себя. Он знал, что жаловаться не имело смысла. Они честно бросили жребий, потому что Моркоу сказал: нельзя заставлять других делать то, что не стал бы делать сам. И Дуббинс вытянул самую короткую соломинку, а это означало, ха-ха, что ему досталось самое высокое здание. А это, в свою очередь, означало, что он пропустит самое интересное.

Он не обратил внимания на тонкую веревку, свисающую с крышки расположенного высоко вверху люка. Даже если бы он задумался о ней… ну и что? Это была самая обыкновенная веревка.

Гаспод всмотрелся в темноту.

Оттуда донеслось рычание. Но не обычное собачье рычание. Древние люди слушали подобные звуки, спрятавшись в глубоких пещерах.

Гаспод сел и неуверенно застучал хвостом по земле.

– Я знал, что рано или поздно найду тебя, – сообщил он. – Старый проверенный нос, его не обманешь. Самый чувствительный инструмент, известный собаке.

Снова раздалось рычание. Гаспод решил немного поскулить.

– Дело в том, – сказал он, – все дело в том… понимаешь, меня послали затем, чтобы…

Современные люди тоже иногда слышали подобные звуки. За несколько секунд до того, как стать покойниками.

– Вижу… ты не настроена на разговор, – пожал плечами Гаспод. – Но все дело в том… я даже знаю, что ты думаешь. Этот продажный Гаспод выполняет приказы человека и так далее. Я угадал?

Гаспод оглянулся, словно за спиной его могло находиться нечто более ужасное, чем впереди.

– Это и есть корень всех собачьих бед, понимаешь? – продолжал Гаспод. – Вот этого и не может понять Большой Фидо. Ты же видела собак, входящих в Гильдию. Слышала, как они выли. О да. Смерть Людям! Чудесно. Но под всем этим скрывается страх. За всем этим стоит голос, говорящий: «Плохая собака». И страх этот идет вовсе не извне, а изнутри, из самих костей, потому что собак создали люди. Поверь, я это знаю. Хотя лучше бы не знать, конечно. В этом знании моя Сила. Я читал книги. По крайней мере, жевал.

Темнота осталась безмолвной.

– Ты – волчица и человек одновременно, верно? Тебе непросто, могу понять. Но это значит, что отчасти ты – собака. Ведь собака – не что иное, как наполовину волк, наполовину человек. Ты была права. У нас даже есть имена. Ха! Итак, наши тела говорят одно, а головы – совсем другое. Быть собакой – собачья жизнь. Готов поспорить, что ты не сможешь убежать от него. Никогда. Он твой хозяин.

Темнота стала еще более безмолвной. Гаспод почувствовал какое-то движение.

– Он хочет, чтобы ты вернулась. Если он тебя найдет, считай, все, тебе каюк. Он заговорит, и ты подчинишься. Но если ты вернешься по собственной воле, значит, и решать будешь сама. Человеком ты будешь счастливее. Ну что я могу предложить тебе, кроме крыс и блох? Не знаю, но большой проблемы я тут не вижу. Что с того, если шесть-семь дней в месяц ты будешь просиживать дома?…