Темная ночь - Джена Шоуолтер

«Успокойся, – приказала себе девушка. – Останови его, отвлеки… Ведь когда я не принесу полотенца, Мэддокс пойдет искать меня».

– Вы охотник, но у вас нет татуировки на запястье? – спросила Эшлин, судорожно пытаясь вспомнить, рассказывал ли Мэддокс что-то про татуировки. – Почему?

Макинтош вытянул руку и завернул рукав рубашки. Эшлин увидела замысловатый узор черного цвета в виде восьмерки.

– Я просто старался, чтобы ты не замечала ее. Когда мне исполнилось восемнадцать, отец отвел меня туда, где мне ее сделали. Тогда же я поклялся, что продолжу семейное дело.

«Почему я не знала?» – Эшлин чувствовала себя полной дурой. Женщине, считавшей, будто ее невозможно обмануть, лгали на протяжении многих лет. К ощущению предательства и страха присоединились чувства стыда и вины. «Просто заставь его продолжить говорить», – мысленно приказала она себе.

– При чем тут символ бесконечности? – с трудом выдавила она.

– Мы стремимся к вечности без зла. Какой символ подойдет лучше?

– Но люди, живущие здесь, не злые. Правда. Они заботились обо мне, помогли. Если вы просто их не знаете, то…

Лицо Макинтоша внезапно исказила ненависть.

– Познакомиться с демоном? – спросил он, щелкнул челюстью и подошел к Эшлин. – Этих тварей из преисподней нужно уничтожить, Эшлин. Это они принесли ужас в Афины, убили столько людей, причинили боль…

– Но, причиняя им вред, вы становитесь такими же, какими считаете их. Разве вы не убивали людей, чтобы добраться до них?

Макинтош без предупреждения выкинул руку и вонзил шприц в шею Эшлин. Она почувствовала острую боль и то, как теплая жидкость попадает в ее кровь. Девушка попыталась вырваться, но было слишком поздно. Она внезапно так ослабла, что почти не могла двигаться. Все ее тело охватила странная вялость, заставлявшая его слабеть и дурманившая разум.

– Спи, – произнес Макинтош.

И Эшлин заснула.

Мэддокс не верил своим глазам. «Что это – галлюцинация или кошмарный сон?» – спрашивал себя он. Он покинул раненых воинов, чтобы зайти в комнату Торина и проверить, не вернулся ли ее обитатель. Двигаясь по коридорам, он с ужасом увидел кровавые следы. Теперь он стоял у входа в комнату Торина и знал – тот действительно вернулся. Торин лежал на полу в луже густой крови, которая была настолько темной, что казалась черной. Даже его светлые волосы были запачканы ею. На шее Торина зияла страшная рана.

Кто-то пытался отделить голову воина от тела и потерпел неудачу (или рубанул, чтобы остановить Торина, и это, наоборот, ему удалось). Глаза Торина были закрыты, но его грудь медленно поднималась. Он все еще был жив. Но надолго ли?

Мэддокс ощутил раздражение, ярость и решительность. «Неужели Торин дополз до дома с кладбища после того, как это произошло? – спрашивал себя он. – Или кто-то проник в крепость и напал на него сзади? Вдруг это сделал Кейн? Или охотник?» Мэддокс со все увеличивавшимся ужасом осмотрел комнату. Но там не было следов ни охотников, ни Кейна.

Обдумав все за и против, воин крикнул, чтобы позвать друзей. Торин был ему, как брат, и он не мог бросить его, но и прикасаться к нему было нельзя. Сам Мэддокс не мог заболеть, он понимал, что обязательно заразит Эшлин.

«Эшлин, – подумал он, – неужели тот, кто это сделал, добрался и до нее? Нет! Надо помочь Торину и найти ее». Мэддокс снова позвал других воинов.

Он не мог рисковать и касаться Торина. «Нужно надеть перчатки», – решил он. Мэддокс подскочил к шкафу и достал одну из многочисленных пар черных перчаток, которые там хранил Торин. Он торопливо вытащил их из закрытого пакета и надел на руки, а затем обмотал вокруг шеи черную футболку, чтобы защитить кожу и там.

Мэддокс нагнулся и взял раненого на руки, отнес его на кровать и обмотал вокруг кровоточившей шеи футболку, стараясь потуже затянуть ее, чтобы остановить кровь. Мэддокс подумал, что оказаться так близко к Торину после стольких лет довольно странно.

Торин медленно открыл зеленые глаза, которые сейчас были полны боли, и посмотрел на Мэддокса. Насилие уже готовился к битве, точил когти и жаждал активных действий.

– Охотники, – едва слышно пробулькал Торин, – на холме. Шли сюда. Сражались. Хотят ларец. Прикасались ко мне. Забрали Кейна.

Произнеся эти слова, он потерял сознание, и его рука безвольно упала на пол. «Проклятье!» – выругался Мэддокс. Сделав все возможное, он выбежал из комнаты, чтобы разыскать Эшлин. «Спокойно, – говорил он себе. – С ней все в порядке». Но его не оставляли мысли о том, что она может быть ранена или того хуже…

– Эшлин! – позвал он, понимая, что если охотники захватили ее после того, как прикасались к Торину, то она вполне может заболеть и погибнуть.

Уже знакомая темная дымка затуманила его взор. Эшлин не оказалось в его спальне, и было похоже, что она вообще не заходила туда. Полотенца лежали на месте. В комнате женщин ее тоже не оказалось. Там вообще никого не было. «Нет!» – ужаснулся Мэддокс.

Краем глаза он увидел серебристый отблеск. Мужчина подбежал к балкону и чуть не выбил застекленную дверь, торопясь выйти на него. К перилам был привязан канат, второй конец которого лежал на земле.

И человек, и дух одновременно заревели. На холме охотников не было, а значит, они ушли уже довольно далеко. «Боже, – подумал Мэддокс, – охотники забрали ее. Они прикоснулись к Торину, а потом трогали Эшлин». Чувствуя, как его желудок судорожно сжимается, он направился в комнату отдыха. По дороге мужчина снял перчатки и футболку, закрывавшую шею, и не глядя бросил их на пол.

– Где полотенца? – спросил Люсьен, увидев Мэддокса, и тот понял, что друг не слышал его призывов о помощи.

Но, заметив выражение лица Лэддокса, Люсьен нахмурился. Мэддокс срывающимся голосом, выдающим панику, рассказал о произошедшем. Все воины внимательно слушали рассказчика, периодически перебивая его возмущенными возгласами. Каждый из них был бледен.

– Они проникли сквозь наши стены? – требовательно спросил Парис.

– Да, – ответил Мэддокс и, рыкнув, повернулся к Сабину. – Это ты помог им?

Тот поднял руки, изображая оскорбленную невинность.

– Мне тоже крепко досталось, ты не забыл? – сказал он. – К тому же я всегда стремился уничтожить их.

– Что с Даникой? – спросил Рейес.

– Ее увели.

Рейес с силой зажмурился.

– Торина нужно вылечить, – напомнил Парис. – Как мы это будем делать?

– Ему придется излечиться самостоятельно. Боги, начнется эпидемия, – мрачно сказал Люсьен. – И мы не можем ее остановить.

Мэддокс сжал кулаки.

– Меня не волнует, будет ли эпидемия, – произнес он. – Там моя женщина. Я сделаю все, чтобы спасти ее.

Страйдер выступил вперед и сказал: