Атлантида и Древняя Русь - Александр Асов

Ведь тот орел своим видом с воздушной птицей не сходен,

Крылья подобны его гладким веслам, — он ими и движет.

А потом невдолге услыхали и стонущий голос

Прометея, чью печень орел вырывал. Оглашался

Воплем эфир, пока снова орла кровожадного, тем же

Вспять путем что летел, не увидели мужи-герои.

Ночью ж они, полагаясь на опытность Арга, приплыли

К Фазиса водам широким и к Понта последним пределам.

Тотчас они паруса и раину убрав, положили

В полое их гнездо, а потом корабельную мачту

Книзу пригнув, опустили туда же и быстро на веслах

Вгнали корабль в воды полной реки, что везде с шумным плеском

Пред кораблем расступались. По левую руку героев

Были высокий Кавказ и Эй, град Китаидский,

Поле далее шло Ареса и роща святая

Бога, где змей караулил руно и смотрел за ним зорко.

А руно на покрытых листвой ветках дуба висело…

Песнь 4 (1380 — 1480)

На обратном пути аргонавты посещают землю Атланта

и Гес-перид, где видят Геракла, коего они оставили во Фригии.

Муз самих это повесть. Со слов Пиерид, их прислужник,

Песнь я пою, и слышал я сказ, всякой веры достойный,

Будто бы, о царей сыновья, наилучшие мужи,

Силу свою, мощь свою проявив, по пустыням Ливийским

Вы, вверх поднявши корабль и все то, что на нем находилось,

И возложив на плечи, несли его целых двенадцать

Дней и ночей. А был бы кто в силах про все нам тяготы

Пересказать и беды, что вы, трудясь, претерпели?

Подлинно, род свой вели все от крови бессмертных герои,

Если такой смогли труд снести, приневолены силой.

Но, все вперед груз неся, Тритоновых вод лишь достигли,

С радостью в них вступивши, корабль с мощных плеч опустили.

Бешеным псам наподобье, потом, взад-вперед устремляясь,

Долго источник искали, — сухая прибавилась жажда

К горьким лишениям их и к печалям, и были не тщетны

Поиски их. Они подошли к тому месту святому,

Где охранял пред тем накануне плоды золотые,

Ладон, ужасный змей, на лугу Атланта. Кругом же

Нимфы тогда Геспериды резвились и сладостно пели.

Но в это время уже был Гераклом убит он и трупом

У ствола недвижимо лежал, там у яблони. Только

Кончик хвоста дрожал, с головы ж начиная до черной

Был он спины совсем бездыханен, и, так как Лернейской

Гидры горький яд был в крови оставлен стрелами,

Всюду в ранах гниющих гнездились присохшие мухи.

Геспериды ж вблизи, заломив белоснежные руки,

Над головой своей русой, стенали. Герои толпою

К ним подошли. Они ж в один миг при их появленьи

В землю и пыль обратились. Орфей сразу понял, что божье

Чудо пред ним, и к ним за друзей обратился с мольбою.

«Милость свою вы нам благосклонно явите, богини,

Сопричислены ль вы к небожительниц светлому лику

Или наземных богинь, иль «Нимфы пустынь» ваше имя!

Нимфы, о, Нимфы, род вы святой Океана, пред нами

Лик свой воочью явив, нам, жаждущим, вы укажите

Или какой-нибудь из скалы льющей воду источник,

Или святой родник, из земли бьющий, коим, богини,

Мы облегчить бы смогли палящую жажду. А если,

По морю путь свершая, придем мы в Ахейскую землю,

Тысячи мы принесем вам даров, как и главным богиням,

Возлиянья свершим и пиры в благодарность устроим».

Так громким голосом их он молил, и они пожалели,

Страждущих

СВЯТОГОР И ПЛЕНКА

— Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как обрел жену Святогор, как родил Златогорушку Майю!

— Ничего не скрою, что ведаю…

Как в высоких горах в Святогорье подпирает Столп небеса. И Перун бьет в небушко молнией, и твердеет небесный свод.

Как во том святом Святогорье то не горушка всколыхалась —то езжал Святогорушка Родович. Конь его — выше леса стоячего, задевает шлем тучи ходячие…

Вопрошал Святогорушка Макошь:

— Ты поведай мне, Макошь-матушка, как узнать свою мне судьбинушку?

Отвечала ему Макошь-матушка:

— Ты езжай прямою дорожкою. Проезжай вдоль морюшка Черного и поскакивай прямо к росстани, и потом налево сворачивай. И пускай коня во всю прыть, и скачи скорее на Север. Там у гор высоких Ирийских ты Сварога отыщешь в кузне — там узнаешь свою судьбину!

Поскакал Святогорушка к Ирию по дороженьке прямоезжей. И свернул налево от росстани, и пустил он вскачь своего коня. Стал тут конь Святогора поскакивать, реки и леса перескакивать, а долинушки промеж ног пускать.

Вот доехал он до Ирийских гор, до того ли древа великого и до камешка Алатырского. Видит он — в долинушке кузница, а в той кузнице — то не гром гремит, то Сварог кует тонкий волос.

— Что куешь, кузнец? — Святчэгор спросил.

— Я кую судьбинушки ниточку. Тех, кто нитью той будут связаны, — узы брачные вскоре свяжут.

Святогор спросил:

— Где ж моя судьба? С кем же мне суждено венчаться?

— А твоя невестушка за морем — на великом Поморском острове. Триста лет лежит и не движется, бела кожа ее — как слова кора, ну а волосы — что ковыль-трава!

И решил тогда Святогорушка:

— Я отправлюсь в царство Поморское и убью невесту ужасную!

Вот приехал он в царство бедное, подъезжал к домишку убогому. Никого в той избушечке не было, лишь лежало там чудо-юдушко. Кожа чудища — как елова кора, ну а волосы, что ковыль-трава.

— То невеста моя нареченная! — ужаснулся тут Святогорушка.

Вынимал тогда он златой алтын, положил его в изголовье, а потом поднял свой тяжелый меч и ударил им чудо-юдище.

И уехал прочь ко Святым горам.