Люди в красном - Джон Скальци

Тефе на это и полагался. Он верил – если не для себя, то ради корабля и команды.

Капитан вернулся из мира грез и воспоминаний к настоящему и обнаружил, что бог на него смотрит. Взгляд казался отсутствующим – в нем не было интереса, он ничего не выражал; Тефе задался вопросом, действительно ли его видит бог, всецело погруженный в ритуал.

Словно в ответ, губы бога тронула еле заметная мрачная улыбка. Но глаза оставались пустыми. Тефе почувствовал замешательство, которое нередко охватывало его рядом с этим богом.

Тефе припомнил богов с других кораблей, на которых довелось служить. Бог «Святого» действительно был существом, потерпевшим поражение, – безвольным объектом в облике человека, молча выполнявшим обязанности без каких-либо вопросов и без всякого интереса. Тефе видел его лишь однажды и мог бы поклясться, что это статуя, если бы тычки пикой не заставили бога шевельнуться. Бог «Благословенного», напротив, был раболепствующим подхалимом – это существо пыталось привлечь внимание каждого, кто входил в камеру. Когда бог в первый раз заговорил с Тефе, умоляя его остаться подольше и поговорить, свежеиспеченный офицер всерьез заподозрил, что бог пытается втереться в доверие, заманить его в железное кольцо. Но однажды Тефе увидел, что бог играет с прислужником в шашки прямо внутри кольца. Бог поддавался, слащаво восхваляя каждый ход прислужника.

Тефе ни разу не заговорил с богом «Благословенного».

Бог корабля «Священный» был столь же молчалив, сколь и бог на «Святом», но сумел сохранить достоинство. Тефе охотно перекинулся бы с ним словом, но знал, что тот ему не ответит.

Бог «Праведника» совершенно не походил на тех, остальных. Бог «Праведника» не бездействовал, не раболепствовал, он не держался с достоинством. Этот бог был своенравным и злонамеренным; за долгие годы, проведенные на корабле, он не раз нападал на прислужников, Драйн был не первым. Этот бог подчинялся под страхом наказания, но даже при этом старался выискивать малейшие лазейки в формулировках, чтобы выполнить приказ буквально, а по сути – сделать прямо противоположное. Этот бог испытывал на прочность и железо, и людей. Он высмеивал и плевался. Он был прикован цепями; Тефе не стал бы называть его побежденным. На какой-то миг имя бога едва не всплыло в памяти Тефе, но он торопливо выбросил его из головы, не позволив себе озвучить это имя даже в мыслях.

Бог, не отрывая взгляда от Тефе, подмигнул ему.

«Вот имя бога, которое вы обязаны знать, хотя бы для того, чтобы склонить его перед Господом», – сказал капитан Тью Стер, опуская ладонь на лист пергамента, лежащий перед ним на столе.

На листе читалось длинное слово, выведенное красновато-желтым; Тефе знал, что надпись сделана кровью самого бога. Тефе принимал у Стера командование «Праведником»; старый капитан был этим раздосадован, о чем Тефе не преминули сообщить другие члены команды. Тем не менее Стер был настолько предан кораблю, что обращался к Тефе с почтением, которое заслуживает капитан. Интересно, когда настанет время, сможет ли сам Тефе вести себя столь же достойно?

– А здесь, – сказал Стер, поднимая руку, чтобы опустить ее на толстый пергаментный конверт с целой печатью, – подробная информация об этом боге. Кем он был до того, как Господь низверг его, каким образом Господь его низверг и как вокруг него был построен «Праведник». Вы же знаете, что мы возводим корабли вокруг захваченных богов?

– Я бывал на верфи, – ответил Тефе.

– Ну разумеется, – кивнул Стер. – Мы строим корабли так, чтобы заключить в них дух богов. При этом корабль становится частью их самих. По крайней мере, так мне говорили. Я не ставил себе задачу выяснить это.

– Вы его снова запечатали? – спросил Тефе, кивнув на конверт.

– Я его и не вскрывал, – ответил Стер. – Так же, как и капитан Фер, который служил здесь до меня. И как все остальные предшественники, насколько мне известно.

– Не понимаю, – признался Тефе.

– Я тоже не понимал, когда принимал командование. Как и вы сейчас, я верил, что капитан должен знать о своем корабле все – каждую переборку, заклепку и всех до единого членов команды. Но вам, капитан, нужно понимать вот что: этому богу станет известно, что вы о нем знаете.

– Он читает мысли, – заключил Тефе.

– Он читает людей, – уточнил Стер. – Он же бог. Он постигает о нас такое, чего мы сами про себя не знаем. Бог – этот бог – возьмет то, что вы о нем знаете, и использует против вас. Посеет в вас сомнения. Чтобы вбить клин между вами и вашей верой.

– Моя вера тверда, – возразил Тефе.

– Она и должна быть тверда, иначе вам не дали бы этот корабль, – ответил Стер. – Но до сих пор вам не приходилось быть капитаном. Не приходилось в полной мере отвечать за жизнь каждого, кто находится на борту. Не приходилось быть рукой Господа – сильной и безупречной. Сомнения у вас будут, капитан. И именно этот бог увидит ваши сомнения, потому что он стар и порочен. Он обратит сомнения против вас. И воспользуется для этого вашими знаниями.

– Понимаю вашу обеспокоенность… – сказал Тефе.

– И тем не менее не верите мне, – улыбнулся Стер и поднял руку. – Вы – капитан «Праведника» или очень скоро им станете. Вы будете – и должны! – действовать так, как сочтете нужным. Но я прошу вас об одном одолжении, прошу оказать любезность своему предшественнику. – При этих словах Стер вновь опустил ладонь на конверт. – Прежде чем открыть его, сходите к богу – поговорите с ним.

– О чем? – спросил Тефе.

– О чем угодно, – ответил Стер. – Вряд ли это имеет значение. Важны не слова, важно понаблюдать за богом и посмотреть, как он наблюдает за вами. Говорите с ним сколько сможете. И если потом, когда закончите, вы по-прежнему будете уверены в том, что бог не представляет угрозы ни вам, ни вашей вере, ни «Праведнику», тогда откройте конверт и прочтите, что там написано. Но прошу, прежде чем открыть – поговорите с богом.

– Так и сделаю, – сказал Тефе, и дальше разговор пошел о делах команды.

Через два дня после формального назначения, уже осмотрев весь корабль до последнего дюйма и поговорив с каждым членом экипажа, новый капитан «Праведника» стоял у сдерживающего бога железного кольца. Они разговаривали целую смену. Рядом не было никого – в камере остались только капитан и бог.

Когда разговор подошел к концу, капитан вернулся в каюту, взял пергаментный конверт, лежащий теперь на его столе, и, не вскрывая, затолкал в личный сейф как можно глубже.

И больше не вспоминал о нем – до сего момента.

Напевы священника и прислужников стали чуть громче. Бог закрыл глаза, а на его лице появилось непостижимое для капитана выражение. На какой-то миг будто закружилась голова, а затем все затмила мимолетная вспышка некой неопределимой эмоции за рамками человеческого восприятия – вспышка, которая исчезла еще до того, как можно было осмыслить, что она вообще имела место. И – все завершилось.

– Готово, – сказал священник Эндсо, в первый раз поднимая на капитана глаза.