Оберег из Сычигорья - Сергей Фрейнд

или мёртвой, – продолжил Барьяр, обращаясь к арене. – Если же ставки признают действительными, я, барон Зелёной Долины Бадьяр Широкий, помилую повитуху… – толстяк сделал паузу и посмотрел на Шанежку, – ослеплением и изгнанием на Сторону. Пари принято!

«Девку взяли? Тоже хорошо, – думал отравитель, смотря на Тайю. – Не получилось свалить вину на Плантажа, нашлась самогонщица. Если собаки сразу бросятся в ложи знати, вина девки будет очевидна. Если сначала задерут её, подкину мысль, что Дикарка напутала с ворожбой». Отравитель проверил флакон с зельем подчинения. Нужно подставить руку под озверевшего пса, а потом применить отвар. Это отведёт подозрения и сохранит жизнь.

Когда Голяшка добрался до стены, за которой висела верёвка, стражники отошли к боковой трибуне. Ратмир забрался на стену и спрыгнул вниз. Схватив псаря сзади за шею, он прошептал:

– Тронешь верёвку, сломаю позвоночник.

Ратмир повернулся к стражникам, заметившим, как молодой человек спрыгнул.

– Ух! Едва успел ко второй четвёрке. Теперь мы справимся! Правда, дядюшка?

Голяшка обнимал псаря, как близкого человека. Старик натужно просигналил воинам:

– Всё нормально.

– Молодец. А теперь просто стоим и смотрим.

Над ареной прозвучал гул. Зельевариус сворожил сигнал, означающий конец приёма ставок и начало второй тропы. Псарь должен был поднять ворота, но ничего не произошло.

– Чего он там копается?

– Выпускай!

– Эй, стража!

– Поднимай! Поднимай!

Трое приговорённых к тропе мужчин замешкались. Они сжимали мечи и смотрели на истерично лающих за воротами собак. Взгляд непроизвольно отвлекался на кровавые лужи, оставшиеся от первого запуска. Каждый надеялся, что псы кинутся к другим.

Тайе никакого оружия не дали. Да и не смогли бы детские ручонки поднять ни меч, ни копьё. Девочка застыла в ужасе и смотрела на разъярённых псов.

Поняв, что ворота не открываются, псы начали метаться по загону. Они грызли толстые прутья и скребли стены, пока не обратили внимание на верёвку. Один конец привязан к воротам, другой через блок перекинут к псарю. Собаки начали прыгать, пытаясь укусить канат.

Приговорённые очнулись. Увидев, что ворота по-прежнему закрыты, они сначала осторожно, а потом бегом кинулись к спасительной статуе. Голяшка заметил прыгающих псов, но среагировать не успел. Одна из собак ухватилась за край каната и повисла. Ворота открылись. Под радостный вопль публики псы выбежали на арену.

Тацит носился в поиске куклы. Он бегал от внутреннего двора в дом и обратно, разбрасывая вещи и в отчаянии разбивая глиняные бутылки. Хозяин Кушка номинально находился в доме, но разум временно покинул тело, погрузив отца Тайи в глубокий сон. Толку от него не добьёшься. Сделав очередной бесполезный круг, мужчина остановился. «Надо подумать», – решил Волиус Штамм и сосредоточился.

– Тайник!

Мужчина выкрикнул спасительную мысль и кинулся простукивать стены. Вскоре получилось. Тацит достал из тайника куклу. Он бежал к выходу, когда неведомая сила подбросила Тацита, ударила об пол и втянула во внутренний двор. Мужчина резко встал, выхватил нож и стал размахивать им во все стороны. На третьем взмахе нож вылетел из руки, врезавшись в городскую стену. Тацит выставил куклу, прикрываясь от невидимого врага, однако сила опять подхватила мужчину и пригвоздила к печи.

«Эх, не успею! Умрёт девка. Ладно, теперь самому бы выжить», – подумал Тацит.

Собаки дружно бросились на убегающих мужчин и в несколько мгновений загрызли их насмерть. Если в первом запуске псы ещё остерегались орудий, то в этот раз нападали на преступников, не обращая внимание на удары мечами. Ярость вселилась в животных. Публика ещё не видела, чтобы собаки вели себя на столько кровожадно, поэтому радостный рёв стоял повсеместно. Даже те, кто потерял деньги на ставках, восхищались зрелищем.

– Я же говорил! Я говорил, что это лучшая тропа за последние годы! – радовался Бадьяр. – Смотри! Смотри! Сейчас девчонку раздерут!

Собаки, закончив с троицей, повернулись к Тайе.

Тацит стоял, прижатый к печи. Из укрытия появился мальчик. Тихий спокойный взгляд изучал гостя. Мальчик держал кусок хлеба и периодически посасывал корочку. Тацит прислушивался к дыханию паренька, старался уловить запах, но ничего не получалось. Что-то блокировало родовую силу мужчины, поэтому он не почувствовал мальчика, когда вошёл в дом.

– Нуги любит Тайю. Человек взял куклу Тайи. Человек плохой.

– Нет, что ты? Нет, малыш. Я друг Тайи. Она прислала меня за куклой. Но кукла обиделась. Можешь сказать ей, что я ваш друг?

Нуги подошёл к лежащей на земле кукле.

– Кукла хорошая. Кукла слабая, – Нуги поднял её и «покормил» хлебом. – Нельзя обижать куклу. Нуги охраняет Тайю. Нуги охраняет куклу.

Тацит посмотрел на мальчика, не веря своей догадке. Ребёнок, блокирующий родовую силу. Дитя, наделённая врожденной ворожбой. Если это окажется правдой, то вскоре Сычигорье кардинально изменится. Лишь бы получилось.

– Ты охраняешь сестрёнку?