Лазоревый грех - Лорел Гамильтон

Бобби Ли глядел на водопад волос, раскрыв от удивления рот.Я бы могла застрелить его дважды, пока он заметит. Блин, я о нем была лучшегомнения.

Клодия заметила мой взгляд и приподняла бровь. Это сказаломне все. Это был тот момент, когда две девушки понимают друг друга до конца ибез слов, и я думаю, что у нее, как и у меня, таких моментов немного было вжизни. Мы слишком много времени обе проводили с мужчинами. Но сколько ни спасайим жизнь, а они тебе, сколько бы ты ни выжимала обеими руками, как бы ты нибыла высока, или сильна, или умела — ты остаешься девчонкой. И этот факт важнеевсего остального для почти любого мужчины. Это не хорошо и не плохо, это простотак есть. Женщина может не видеть в мужчине мужчину, если они достаточноДружны, но мужчины редко перестают видеть в женщине женщину. Обычно это злитменя до безумия, но сегодня мы используем это против плохих парней, потому чтоони увидят только длинные волосы, эти груди, и они не обратят на нее внимания —подумаешь, девчонка.

Они ездили за мной всего один день, насколько я знала,отчего же я так была настроена узнать зачем? Первое: лучше знать, чем не знатьлюдей, которые за тобой следят. Второе: настроение у меня было действительномерзкое.

Я понятия не имела, что делать с Ашером. Я не хотела еготерять, а теперь я не знала, можно ли доверять этому чувству. Я даже былауверена, что это вампирский фокус. Может, я его никогда и не любила. Может, этовсегда была ложь. Логическая часть моей личности знача, что на этом месте ясама себя обманываю, но перепуганная часть обрадовалась этой теории. Но большевсего меня тревожило другое: я не знала, какой поступок будет смелым. Будет лисмело и правильно порвать с Ашером за его коварство? Или он прав и простосделал то, что я попросила его сделать? А я была не права? А если я в этом былане права, в чем еще была я не права, несправедлива? Я теряла ощущениеправильного и неправильного во многом. А лишившись праведного гнева, я самастановилась неустойчивой, нереальной. Я не чувствовала себя собой.

Что, если из-за меня погибнет Клодия, как погиб несколькомесяцев назад ее друг Игорь? Или Бобби Ли погибнет, как погиб его напарникКрис? Я потеряла почти пятьдесят процентов крысолюдов, которых одолжил мне их царьРафаэль. Никто мне за это слова не сказал, но сегодня мысль о дополнительныхпотерях была абсолютно неприемлемой.

Если я не пожелаю позволять своим людям рисковать жизнью,наш план не сработает. Нам нужно четыре машины, чтобы перекрыть четыре дороги исделать так, чтобы плохим парням некуда было податься. Мы им отрежем все путиотхода и потолкуем. Это означало подвергнуть опасности минимум четырех наших.Больше, потому что Бобби Ли хотел спрятать стрелков среди немногих стоящих настоянке машин. Они выйдут из «Цирка», когда плохие парни будут заняты попыткойвыехать со стоянки. По крайней мере по плану — так.

Хороший план, если только плохие парни не вытащат стволы ине начнут пальбу. Нам придется стрелять в ответ, и они могут погибнуть, а япролечу. Я ни хрена не узнаю, а еще нескольких людей Рафаэля подведу под пулю.

— Ты как, Анита? — спросил Бобби Ли.

Я качнула головой, потирая пальцами виски:

— Никак. Не нравится мне это.

— Что именно?

— Все это.

Но, произнося последние слова, я уже увидела, как выезжаетКлодия по задней дороге, а Фредо — по другой. Я на всякий случай выяснила егоимя. Нельзя просить человека умереть за тебя, если ты даже имени его не знаешь.Он был на несколько дюймов ниже шести футов, с большими, но изящными руками, иножей на нем было столько, сколько я давно уже не видела. Бобби Ли сказал, чтоу Клодии и Фредо столкновение получится как настоящее — они оба водители. Слово«водители» у него прозвучало как написанное большими буквами. Я просилась вводители, но меня проинформировали, что ВОДИТЬ надо уметь, и с этим я не могласпорить. Но сейчас глядеть, как другие рискуют за меня, было труднее, чемрисковать самой.

Я доверяла суждению Бобби Ли. Полностью. А кому я не верила— это плохим парням. Плохие — они плохие и есть, им ни в чем нельзя верить,кроме того, что они непредсказуемы и опасны.

Я видела, как машины сближаются, и чуть не заорала: «Ненадо, стойте!» Но я хотела знать, кто там за мной следит, и более того, если быя сказала «стоп», если бы нервы подвели меня в такой мелочи, что толку с менябыло бы? Беда была в том, что они меня действительно подвели. Я держала рот назамке, но единственное, что удерживало мой пульс у меня же во рту, была сжатаялиния губ.

Я молилась: «Боже милостивый, пусть никто не будет ранен!» Итут у меня за миг до столкновения мелькнула мысль: если Бобби Ли со своимиребятами мог организовать такую инсценировку, то мог бы просто проследить этихлюдей, чтобы они вывели нас, на кого они там работают. Мне и в голову не пришласлежка — только боестолкновение. Вот такая я дура.

Машины столкнулись — это выглядело натурально, случайно.Клодия вылезла, высокая и женственная даже на таком расстоянии. Фредо выскочилс воплем, размахивая руками.

Плохие парни завели машину и поехали к дальнему выезду состоянки, дальше вдоль улицы, которая сейчас оказалась заблокирована. Наверное,что-то все-таки учуяли, гады.

«Импала» остановилась раньше, чем они свернули на дорогу, аэто значило, что они заметили третью машину, поставленную за «Цирком»,блокирующую переулок между «Цирком» и соседним зданием.

Бобби Ли вышел к лестнице первым, и мы загрохотали следом,надеясь, что последняя машина — грузовик — перекрыла дальний переулок сразгрузочной площадкой. Мы оба пожертвовали возможностью быть среди первыхстрелков, чтобы видеть, как разворачивается план.

Когда мы вылетели на стоянку, стрелки рассыпались междунемногими машинами, как грибы после ливня. Я почти глупо себя чувствовала,вынимая пистолет и становясь в полукруг. Фредо, Клодия и двое других водителейсоставили второй полукруг с другой стороны.

Это не был полный круг — иначе мы стреляли бы друг в друга,так что круг в некотором смысле был метафорический. Но эффект — реальный.

«Импала» стояла в кругу стволов, с включенным двигателем, иникакого оружия в ней пока что видно не было. Блондин очень твердо держал рукина баранке. Это у брюнета в кепочке с козырьком рук не было видно.

С нашей стороны было много криков насчет руки вверх и никомуни хрена не двигаться. Они и так не двигались, но мотор продолжал работать, аруки второго человека все еще не были видны. Я держала наведенный пистолетодной рукой, но вторую подняла. Не знаю, увидел ли и понял ли кто-нибудь еще,но Бобби Ли увидел и понял. Он поднял руку почти таким же жестом, и ор смолк.Настала внезапная тишина, только двигатель урчал.

В этой тишине я сказала, стараясь, чтобы мой голос былуслышан:

— Заглушить мотор!