Клятва рода - Степан Мазур

Скорпион поймал ногу Леры и отбросил девушку на диван. От резкого, ошеломительного падения до возобновления атаки — секунды. Этого хватит, чтобы покончить с эмиссаром.

Поворот. Рывок. Разбег. Меч в двух руках в положении острием к мизинцу. Ноги вминают мраморный пол, как песок. Тело режет воздух. Кожу обжигает огнем, клинок рубит наискось полутело-полудымку материализующегося эмиссара. Полсекунды. Лезвие начинает вспарывать собирающиеся атомы. Тугая волна рвет из рук меч. Мышцы рвет отдачей. Волна двигается вслед за телом и мечом. Тело пылает. Одежда раскалена. Звук замаха клинком…

Волна сшибает тело Золо, вдавливает его в воздух, как в стальную стену. Остановиться невозможно. Инерция чудовищной скорости рвет дальше. Одежда дымится. Огонь не успевает вспыхнуть на скорости. Атомы эмиссара, стена воздуха, разбитые окна, бег по воздуху за пределами здания. Волна от меча и развеянного врага разрастается.

Гул нарастает, отбрасывая волны теперь не только впереди себя, но и во все стороны. Секунда. Тело замедляется, вспыхивает огонь на одежде, волны обгоняют, устремляясь вперед. Отключение сознания происходит на всех уровнях личности, кроме Высшего Я. Метеоритом проносится физическое тело без определенных контуров. Сгорают в чудовищной температуре кожа, мясо и кости. Волной разбивает пятнадцать верхних этажей соседнего небоскреба. Толстые окна взрываются, гнутся балки, и полная волна заваливает строение, как волна цунами — прибрежные деревья. Но еще три здания обрушит горящая душа, прежде чем последний пепел будет подхвачен ветром.

Последней разрушилась суть меча Славы. Информация перетекла в энергию, моментально теряясь среди бесчисленных потоков в просторах Вселенной.

* * *

Сема.

Нью-Йорк.

Сема, с пылающими глазами Леопарда, с Вирой наперевес, с разбегу вынес ногой дверь. Перекатившись, врезался в диван. Отскакивая к окну, Лера задела мебель и врезалась в перегородку стены.

Бестия с пылающими глазами перехватила мечи и тут же рванула в новую атаку. Клинки и секира встретились. Лера подсекла ногу, Леопард кувыркнулся вбок, и тут взгляд зацепился за прожженный ногами мрамор от середины комнаты к окнам. Там последний шаг и обрывался. Прыжок к окну — и пораженный взгляд увидел, как наяву, падение метеорита. Вернее — то, что оставил после себя метеорит, разнеся половину делового центра Нью-Йорка. Широкая просека разрушения и огня. Словно в гневе горел сам воздух. Черные тучи, вспышки молний и грохот грома показывали перед глазами картины апокалипсиса. Даже небо не торопилось заливать пожары мириадами слез. В отчаянном гневе Бог не мог проронить и слезинки.

«Не успел? Я… не успел?»

Плита на голову. Кол в грудь. Взрыв в голове. В одном гласе слилось все: рык, рев, обреченный стон. Гамма малоразличимых чувств с оттенками ярости, боли, грусти, печали и полного неприятия.

Тело само повернулось, рука рефлекторно выставила секиру над головой. Едва не оступился на краю. Возникло резкое желание обхватить ее, поймать ее клинки за острые выступы лезвия и оттолкнуться назад. Вместе с ней. Неполной сотни этажей хватит, чтобы уйти из жизни обоим. Ей, из-за которой он и рассыпался прахом сверхскоростей, и ему, как не успевшему спасти жизнь брата.

Тело хитрее разума. Рефлексы откинули в сторону. Осколок в плече не так смертелен, как удар об асфальт семидесяти с лишним килограммов — а с ней и того больше, — помноженный на добрую сотню метров.

Те же рефлексы и умершие за несколько секунд эмоции позволили рыжей бестии прожить всего два удара. Сначала секира, ударив плашмя по рукам, вышибла оба клинка, потом в зеленых глазах отразилось лезвие, вспоровшее молочную кожу, грудную клетку и сердце. Лера упала на колени, хватая Сему за брюки. Вира с чмоканьем отвалилась от груди и звякнула о мрамор, налитая кровью и удовлетворенная боем.

Прекрасное лицо Валерии с немногочисленными веснушками исказилось непониманием, по губам потекли алые струи. В освобожденных глазах мелькнула человеческая искра. Та самая, которую так тщетно пытался разглядеть Скорпион перед прыжком. Мелькнула и погасла, не замеченная желтыми глазами Леопарда.

Сема не смотрел на то, что под ногами. Взгляд шел над Лерой, в окно, на опаленные небоскребы, на черные клубни туч и ослепляющие вспышки молний. По щекам бежали крупные слезы. Они смешивались с кровоподтеками на скулах, щипали кожу, свисали с подбородка и тяжелыми каплями падали на застывшее лицо рыжей девчушки. Ее лик разгладился, вновь приобретя чуть вздорное, веселое выражение. И если бы не потухшая искра в застывших глазах, можно было подумать, что она просто задумалась, витая в мечтах среди далеких невесомых облаков.

Леопард торжествующе забегал по телу, выискивая на предплечье новое место для ночлега. Зрачки Семы посветлели, моргнув; на мир вновь смотрели голубые, как светлое небо, глаза. Опустив взгляд вниз, Сема, не чувствуя пальцев, провел рукой по лицу Леры. Веки покорно опустились.

— Любовь и красота — такие же враги человека, как холод и смерть, — не своим голосом обронил Сема и, подхватив Леру за плечи, поставил на ноги. Поставил у мраморной вмятины в полу — последний след Скорпиона.

«Брат умер — его нет больше в этом мире. Пропали все известные нити связи».

Руки отпустили тело. Мгновение постояв, оно наклонилось назад и, чуть раскинув руки, освобождение полетело вниз. Молния запечатлела в мозгу на всю оставшуюся жизнь белое лицо, чуть вздернутый носик и капли крови, падающие вверх.

«Я иду к тебе, брат. Там мы будем вместе».

Сема вздохнул, закрыл глаза и… сделал шаг следом. В тот момент это было единственно правильным итогом всей прошедшей жизни.

Новый раскат грома оглушил, и ветер обрадованно взвыл, подхватывая и приготовившись дать на какие-то мгновения подобия крыльев…

Сладостный миг освобождения растаял болью в затылке. Грубая рука схватила за волосы и отбросила на несколько метров от края. Сема застыл на полу, глядя на черные клубни сквозь дыру в потолке.

«Сжалься, громовержец, испепели молнией».

— Это ничего не даст. Мы потеряли его, и твоя смерть ничего не решит, — донеслось от окна.

— Велес только вновь ехидно улыбнется, — добавил кто-то.

— Гроссмейстер все просчитал, — добавил другой.

— Так что не трави душу, — донеслось с другой стороны.

Сема приподнялся. В полуразрушенной зале были четверо: Лилит, Меченый, Родослав и Рысь. Мрачные лица и натянутые голоса. Каждый смотрел в сторону, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Меченый стоял у самого окна, водя рукой из стороны в сторону.

— Пока не начался дождь, я соберу то, что осталось, — донеслось от него. — Мы должны предать земле хоть что-то.

— Он предпочитал кремацию, — буркнул Сема. — Так что прах по ветру — как раз его желание.

Перед рукой Меченого собрались пыль и пепел. Атомы, некогда несущие информацию об объекте, именуемом Скорпионом. Прах завис в воздухе.