Тайны Древнего Лика - Алексей Корепанов

Он вновь, уже привычным жестом, ткнул себя в грудь:

— Я Свен Торнссон. Мир вашему дому!

Включил фонарь и еще раз направил луч на отверстие в потолке:

— Я прилетел с Марса.

И выключил фонарь.

Качнулись зеленые перья жрецов, качнулись дротики воинов. Личико девушки исчезло — чтобы тут же вновь показаться из-за спины фигуры в синем плаще. Однако на сухих морщинистых лицах верховных жрецов не отразилось никаких эмоций. Стоявший посередине жрец выступил вперед и что-то произнес, обращаясь не к пилоту, а к своим соплеменникам. Соплеменники закивали с явным одобрением, а Торнссону оставалось только ждать, хорошо это для него или нет.

Жрец приблизился к нему почти вплотную, протянул руку — почему-то левую. Застучали браслеты на его запястье. Пилот без колебаний подал ему свою открытую ладонь — и она тут же оказалась сжатой чужими цепкими пальцами. Повернув ладонь Свена тыльной стороной вверх, жрец забрался другой рукой под плащ и извлек короткий нож. Нож был каменным, с инкрустированной разноцветной мозаикой рукоятью.

Торнссон замер, не зная, как расценивать это действие. Как поступить? Вырвать свою ладонь и немедленно спасаться бегством? Или повременить?

Спустя мгновение, не больше, он уже принял решение: повременить. Может быть, это какой-то местный ритуал…

«Но просто так меня зарезать не получится, — подумал он, не сводя глаз с кремниевого лезвия. — Это я вам всем гарантирую…»

Жрец, сохраняя все то же бесстрастное выражение лица, поднес нож к руке пилота и почти неуловимым движением резанул по коже между большим и указательным пальцами. Торнссон непроизвольно попытался отдернуть руку, но жрец держал крепко. Сразу же появившаяся из пореза кровь закапала на пол.

Жрец что-то сказал, вновь обращаясь к соплеменникам, и разжал костлявые пальцы. Взгляды стоящих напротив пилота воинов стали какими-то другими — и Торнссон вдруг отчетливо понял, зачем жрецу понадобилось производить такую манипуляцию.

Жрец показал всем присутствующим, что в жилах пришельца течет самая обыкновенная кровь. А значит, никакой он не бог, а человек. Может быть, не совсем обычный, но вполне уязвимый человек, которого можно и ранить — и убить…

В горле у Торссона окончательно пересохло.

«Господи, будь же справедлив! — мысленно воззвал он к тому, без кого прекрасно обходился в обыденной жизни. — Неужели стоило прожить на свете три с половиной десятка лет и добраться до Марса, чтобы в конце концов принять смерть от рук древних индейцев? Будь справедлив, Господи! Защити…»

Пилот совершенно упустил из виду то обстоятельство, что в эти времена в здешних краях властвовали совсем другие боги…

Решение вновь пришло молниеносно: выхватить дротик у ближайшего воина — и пробиваться к дверям. Пилот напрягся, приготовившись к броску, но жест жреца остановил его. Жрец показал рукой именно туда, куда собирался с боем прорываться Торнссон.

И, вполне возможно, такое решение представителя местных высших кругов тоже было хорошим знаком. Во всяком случае, оно как минимум откладывало кровопролитие на неопределенное время.

О своей мольбе, обращенной к Всевышнему, Свен тут же напрочь забыл — как обычно забываются подобные мольбы…

Он вытер рукавом комбинезона все еще сочащуюся из неглубокого пореза кровь, поднял голову и опять натолкнулся на взгляд девушки. Благоговения в этом взгляде почему-то нисколько не убавилось. Пилот расправил плечи, улыбнулся ей и, мотнув головой в сторону дверей, бодро сказал:

— Туда — значит, туда. Будем продолжать знакомство.

Инсценировку насчет сотни помощников, летающих в небесах, он решил не повторять: кажется, его не поняли, а если даже и поняли, то не испугались. Да и чего им, собственно, бояться? Тяжело ли справиться с помощью дубинок и дротиков пусть даже и с сотней безоружных?

Торнссон в сопровождении воинов неторопливо направился к дверям храма. Один из верховных скомандовал — и еще двое гвардейцев пристроились впереди пилота. Ему было непонятно: почетный ли это эскорт или же он взят под стражу?

«Дальше видно будет», — подумал Свен и сам удивился снизошедшему вдруг на него спокойствию.

Жизнь продолжалась — и это было самое главное. Хотя спокойствие все-таки было подобно тонкой корочке льда, под которой мчится бурлящий поток…

Обернувшись, он обнаружил, что все следуют за ним, и девушка уже не прячется за спины тройки жрецов в синих плащах, а семенит впереди них. Пилот вновь улыбнулся ей и встретил ответную быструю улыбку. И подумал, что если ее мнение что-то значит для местных властей предержащих, — у него, кажется, есть шанс на что-нибудь более веселое, чем, например, сдирание кожи или сожжение живьем на ритуальном костре.

Воины распахнули перед ним двери — и Торнссон вышел на простор, под земные небеса. В последний раз ему доводилось бывать на просторе, под земными небесами, несколько месяцев тому назад, на мысе Канаверал, перед стартом. Но то были совсем другие времена…

На большой площадке перед храмом поджидали воины с горящими факелами — оказывается, жрецы обеспечили свой визит солидным сопровождением. Темное небо было так густо усеяно звездами, словно его щедро полили из шланга особым звездным раствором, и луна висела в нем серебряным блюдом, испещренным черными знаками. Торнссон понял, что храм находится не на земле, а увенчивает какое-то другое сооружение, потому что внизу угадывались в лунном свете кроны деревьев и крыши построек, и белела ровная поверхность обширной площади, выложенной плитами. Пилот сообразил, что находится на плоской вершине пирамиды, одной из тех, что они с Алексом видели на «экране» внутри Марсианского Сфинкса. В теплом воздухе витал запах свежей зелени, его не мог заглушить чад факелов, и Свен с удовольствием, раз за разом, набирал полную грудь живительной земной праны, и у него даже слегка закружилась голова.

Воины с факелами с любопытством уставились на пришельца в странном оранжевом, явно не по сезону, одеянии, но прозвучавшая из процессии команда тотчас привела их в чувство. Они гуськом направились к краю площадки и начали куда-то спускаться. Пилот последовал за ними и обнаружил ведущую вниз широкую лестницу с каменными ступенями. Ему удалось рассмотреть в свете луны, что и весь бок пирамиды не гладкий, а ступенчатый. Торнссон оглянулся и увидел темный силуэт храма, закрывающий звезды. Жрецы в окружении воинов шли следом за ним, и белела в темноте туника девушки с лицом Сандры Тиллос…

Лунная ночь была прекрасной, и как хорошо, что он жив… Свен улыбнулся воину — одному из следовавшей за ним по пятам пары, и сказал от избытка чувств:

— Все нормально, приятель! Найдем общий язык!

Он протянул руку, чтобы похлопать по щиту с маской симпатичного солнечного бога. Но воин, презрительно осклабившись, сделал неожиданный выпад — и маска болезненно впечаталась пилоту в подбородок. Он отшатнулся, не до конца еще осознав, что произошло, мышцы его сработали почти рефлекторно, как в давних юношеских стычках, — и в следующий момент Торнссон всей своей массой обрушился на обидчика. Индейский воин явно не был знаком с боксом. Он не успел поставить хоть какую-то защиту — и был послан в нокаут сильнейшим ударом рабочей правой в челюсть.