Трое из леса - Юрий Никитин

Мрак в одиночку боролся с течением, уводя плот. Таргитайпопытался улыбнуться дрожащими губами:

— Я думал, ты бросишь нас на берегу…

— Это приходило в голову, — проворчал Мрак. Он снатугой ворочал веслом, не отрывая взгляда от берега. Степняки скакали вдольберега, трясли оружием, орали. Следом бежали лошади с опустевшими попонами, гдерасплывались пятна крови.

— За мной должок, — сказал Таргитай, стараясь не морщитьсяи не коситься на белые перья.

— Я напомню, напомню, — пообещал Мрак.

Внезапно плот дернулся, его начало сносить к берегу. Течениебурлило, клочья пены полетели на бревна. Мрак навалился на весло, глаза сталистрашными. Таргитай вскричал с мукой:

— О, боги! Только не сейчас! Мы ж почти вырвались…

— Эх, — проговорил Мрак с натугой, в егосдавленном голосе проскользнули завистливые нотки, — ты хоть успел всехбаб, даже по дороге…

Внезапно подводное течение оставило плот, тот попал в другуюструю, его понесло от берега. Степняки разом повернули коней, с разбега нырнулипод раскидистые ветви огромных яворов. Таргитай смотрел им вслед, раскрыв рот,а Мрак оставил весло, наклонился над Олегом. Таргитай сам ухватил весло, плотслушался, как ребенок. Волны начали стучать с одного бока, забрасывая пену набревна.

Олег лежал как труп, но глаза смотрели ясно и без привычногостраха. Мрак кивнул с одобрением. Волхв прокусил губу, противоядие тут же пошлов кровь. Молодец! Для него укусить самого себя за губу — что для Мракасразиться со Змеем Горынычем, а для Таргитая — рано встать и не евши работатьцелый день.

Таргитай сидел посреди плота, осторожно трогал перья надревке. Мрак быстро осмотрел рану, утешил:

— Кость цела, а мышцы заживут, как на поганой собаке…

— Почему на поганой?

— На поганых лучше заживает, чем на породных. А шрамымужчин украшают!

— Не хвались, — прошептал Таргитай. Он сцепилзубы, потому что Мрак начал осторожненько тянуть стрелу. — Ой… Да дернисразу, чтобы не мучиться!

— Наконечник соскочит. Терпи, оборотнем станешь…

Вытащив стрелу из ноги Олега, быстро и безжалостно перевязалобоим раны, сказал грубым голосом, в котором было удивление:

— Эй, а вы еще крепкие парни, оказывается. Много визгубыло до драки, но когда до нее дошло, вы держались.

— Да где там держались, — сказал Таргитай, толькотеперь почувствовав боль. — Все ты сделал…

А волхв сказал мудрым голосом:

— Воображаемая опасность страшнее.

Мрак разложил на бревнах нехитрое имущество, рассматривал,ворчал. Еды маловато. Трое здоровых мужиков на плоту! А рыбу ловить нечем. Да икакая рыба водится в Мировом Океане? Вдруг такая, что ей самой этот плот наодин кутний зуб?

Олег с трудом перевалился на бок, смотрел на далекий берег.Отсюда, с плота, он казался просто немыслимо далеко. Бревна слегкапокачивались, поскрипывали. Волны стучали в торцы, всплескивали. Олег ежился отужаса, Таргитай и Мрак сидят на толстых бревнах, чувствуют прочную тяжесть, аон, волхв, всеми частичками души ощущает, что под бревнами только вода, везде вода.Если на дно поставить Мрака, на плечи — Таргитая, а им на плечи еще несколькочеловек, то и тогда верхний не достанет рукой проплывающий над ним плот! А ведьплавать не умеем, на реке никогда не были. И кто знает, что за чудища здесьживут в этих глубинах?

— Мрак, — спросил он слабым голосом, не открываяглаз, — мы пристанем к берегу?

— Зачем?

— Нарубим веток, сплетем шалаш. От воды зябко, а солнцепечет. Мы так долго не продержимся. В Степи и то укрывались в траве!

— Думаешь, степняки отстали? Народ мелкий, но пузатый.Значит — злопамятный.

— Я не видел с ними Фагимасада…

— Тот бы вовсе в воду кинулся!

Олег перевернулся на другой бок, поморщился от боли в ноге.Долго смотрел в необъятный водный простор, сказал внезапно:

— Насчет богов на плоту мы уже выяснили. Сами такие жебоги. А что, если в той стороне не остров Буян виднеется, а всего лишь другойберег?

Таргитай встал рядом с Мраком, зачарованно смотрел на едватемнеющую полоску. Если там берег, то это не Мировой Океан? Просто исполинскаярека, что делит мир пополам? Но тогда, возможно, и на той стороне живут люди…или причудливые звери…

Весь день по очереди держали весло, сдвигая плот кневедомому берегу. Чем ближе приближался к нему плот, тем возбужденнее становилсяОлег и разочарованнее — Таргитай. Берег чудес оказался таким же точно берегом,от которого отплыли. Лишь Мрак с непроницаемым лицом точил секиру, оценивающепосматривал на вырастающие в размерах деревья на берегу, обрывистые кручи,мелкий кустарник.

Когда подплыли совсем близко, у Таргитая от обиды вытянулосьлицо до пояса:

— Это же яворы!.. Обыкновенные яворы…

— Хорошее дерево, — возразил Мрак. — Что тебене так?

— Да, но… какой же это берег чудес?

— Говорят, и в вирые собаки водятся. Почему бы не раститам и яворам?

Втроем налегли на весло, плот с разбегу вышел на мелководье,проехал по речному песку. Мрак нахмурился, в прошлый раз едва успели вытолкатьна чистую воду.

Чтобы не рисковать, ночевали на плоту. Река пыталасьутащить, но лыковая веревка держала надежно, а другим концом привязали когромному явору, что рос прямо над водой.

На рассвете Мрак разбудил, погнал рубить ветки. Шалашсоорудили просторный, заняв им половину плота. Мрак похваливал, заявил, чтоудобно укрываться от стрел. Конечно, хороший стрелок прошибет насквозь, но надознать, где именно прячется враг, а из шалаша можно бить прицельно из-за любойветки.

Перед отплытием Мрак исчез на берегу. Таргитай и Олег сиделина плоту, держа наготове секиру и нож, Мрак велел при опасности рубить веревку.Таргитай не выпускал из рук длинный шест, им можно толкнуться от берега. Оттуданесло жарким сухим ветром, вилась в воздухе пыль, поверх воды катили едкиестепные запахи.

— Что он пытается заполевать? — спросил Олегнапряженно. — Если это страна, что лежит в Мировом Океане…

— Это же просто другой берег, — сказал Таргитайгорько.

— Другой, — согласился Олег. — Здесь всеможет быть другое!

Мрак неслышно появился на высоком берегу. Мгновение стоял,раскорячившись на фоне синего неба, помахал рукой изгоям, крикнул мощнымголосом:

— Отвязывай!

Таргитай соскользнул в воду, а Мрак сбежал с берега, поднявтучи ярких брызг. На бревна шлепнулись три окровавленные птичьи тушки. Онвзобрался на плот, широко заулыбался во весь рот.