Между адом и раем - Тед Белл

Нет, это было лицо Паука. Огромное лицо на экране в кают-компании, вот что пробудило в нем эти новые чувства.

Наконец он столкнулся лицом к лицу с невыносимой правдой, которая управляла всей его жизнью. Она была до боли проста.

Его отец не вернулся.

Он ждал…

…ждал, когда отец вернется, чтобы возвратить ему жизнь. Но отец так и не вернулся, чтобы спасти его. Отец был мертв. Мать была мертва. Он видел, как они умирали. Слышал, как они умирали. Они были в лапах смертоносного безликого Паука, который часто посещал его сны.

Только теперь он увидел лицо Паука.

Он всматривался в холодные, мертвые глаза и понял все. Не осталось никаких загадок, больше не нужно бежать от Паука. Теперь Паук будет бежать от него. Испуганный маленький мальчик, запертый в полном ужасов рундуке, стал теперь разгневанным мужчиной, который готов совершить страшную месть.

Мужчиной, который мог кричать от ярости, выпустить на волю собак войны и победить Паука. Найти Паука и убить его, убить медленно и беспощадно, как…

Он брызнул в лицо холодной водой и взглянул на часы. Проклятье, уже шесть пятнадцать! Руководитель полетов наверняка придет в ярость, если он опоздает на взлетную палубу. Они, скорее всего, все соберутся на палубе, лишь бы только посмотреть, как небольшой «Киттихок» будет взлетать. После двух вчерашних неудачных попыток приземлиться он настроен был возродить свою некогда идеальную репутацию.

Он подумал: если разогнать самолет до максимальной скорости и резко нажать на тормоз, он взлетит через пятнадцать метров. От этого у них глаза на лоб повылазят.

Только одна мысль о том, что он сядет в кабину своего самолета, заставила его широко улыбнуться. Он надел выцветшую зеленую летную форму, застегнул, захватил шерстяной костюм и пробежал все пять лестничных пролетов, поднявшись на палубу. Когда он распахнул тяжелую стальную дверь и вышел на взлетную палубу, то почувствовал, будто входил прямиком во врата рая.

Небо было чистым, синим, с оттенками позолоты. Океан лениво вздымался, и борта от качки кренились всего лишь метра на два. Он заметил, что примерно в километре от их левого борта появился эскадренный миноносец. За кормой «Кеннеди» было еще множество эсминцев, линкоров, малых крейсеров, а вдалеке маячил громоздкий черный силуэт еще одного авианосца и группы его поддержки. В воздухе кружили огромные вертолеты «Си-кинг».

Судя по широкому кильватеру «Кеннеди», корабль держал строгий курс на запад, как и все остальные корабли Атлантического флота. На запад — значит к Кубе, без сомнения.

Он пробрался сквозь ряд истребителей F-14 туда, где стоял его самолет. С левого крыла «Киттихока» спустился какой-то парень в фиолетовой робе. Он соскочил с поплавка и улыбнулся, заметив, что к самолету приближается Хок.

— Все системы готовы, сэр, — громко сказал он. Это был рыжеволосый, веснушчатый юноша, которому едва исполнилось двадцать лет.

— Спасибо, — сказал Хок, открывая люк в фюзеляже, куда он спрятал свой шерстяной костюм. — Похоже, замечательное утро для полетов!

— О да, сэр, — ответил юноша. — Особенно на этом самолете. Я не смог удержаться и посмотрел его внутри, сэр. Надеюсь, вы не возражаете.

— Нисколько, — ответил Хок. — Как вас зовут?

— Пул, сэр. Ричард Пул.

— Я — Хок. Алекс Хок.

— Я знаю все о вас, сэр. Ваши дела в Багдаде известны всем на борту этого корабля. Но я никогда не видел ничего похожего на ваш «Киттихок», сэр. Сначала я думал, что это переделанный «Спитфайр» или старый экспериментальный «Грумман», но я вижу, что это не так. Кто проектировал этот самолет?

— Я, — сказал Хок, усмехнувшись. — Это точная копия игрушечного гидросамолета, которым я играл в детстве. У меня была радиоуправляемая модель. Это был самый красивый самолет, который мне приходилось видеть. Я до сих пор придерживаюсь этого мнения.

Хок надел наушники и начал предполетную подготовку, с удивлением обнаружив, что насвистывает мелодию какой-то известной старой песни, которую любил напевать в детстве. Правда, никак не мог вспомнить название этой песни. Он подумал, что это песня из какого-нибудь кинофильма с участием его матери.

— Доброе утро, командир, — услышал он в наушниках голос руководителя полетов. — Вы опаздываете.

— Доброе утро, сэр, приношу свои извинения, — сказал Хок, деловито щелкая тумблерами. Большой двигатель кашлянул несколько раз, затем завелся и заревел. Хок вытянул шею и, покрутив головой, проверил действие закрылков, рулей и элеронов.

— Не имеет значения, командир. Мы готовимся к посадке Е2-С «Соколиный глаз», направляющегося из Ки-Уэста. Пилот попросил, чтобы я задержал вас до их приземления. На борту какая-то шишка из Вашингтона, я полагаю. Им срочно требуется что-то обсудить с вами, поэтому пока не взлетайте.

— Вас понял, — сказал Хок. — Разрешите вырулить к взлетной полосе? — Независимо от того, что хотел Вашингтон, он не собирался терять время. Он послушал бы того, кого там несет, минут пятнадцать, и немедленно улетел отсюда.

— «Киттихок», прием, разрешаю вырулить к взлетной полосе.

— Вас понял, выруливаю к взлетной полосе.

Хок подрулил к площадке, где стояло несколько готовых к взлету F-14. Большинство истребителей, судя по всему, уже взлетели.

Он услышал вой винтов с левой стороны и увидел, как Е2-С приземляется, коснувшись колесами кормы. «Соколиный глаз», довольно неповоротливое создание, обеспечивает в боевых условиях электронное наблюдение и отвечает за перехват вражеских разговоров. Он несет более шести тонн оборудования и приводится в движение винтами.

Вероятно, какой-то ублюдок прилетел, подумал Хок, наблюдая за посадкой.

«Соколиный глаз», сияя на солнце, зацепил третий страховочный канат и, покачнувшись, остановился. Его немедленно окружил рой людей в зеленых и фиолетовых униформах. Один из этих людей подкатил к левому борту самолета трап и, взобравшись на него, открыл люк. Из люка возникла чья-то высокая фигура в летной форме и шлеме, спустилась по трапу на палубу и немедленно направилась к «Киттихоку». Алекс понял, кто это. Это была Конч.

Он открыл окно и высунул голову.

— Привет, Конч! — сказал он, улыбнувшись. — Ну и встреча!

— Привет, моряк! Разве ты не хочешь пригласить меня на чашку горячего кофе?

— Конечно, — сказал Алекс, вытянувшись, чтобы открыть маленькую дверь с правого борта. — Обойди вокруг! И смотри там, осторожней с пропеллером — это тебе не реактивный истребитель.

Через мгновение она уже поднялась в кабину, заняв место рядом с ним. Хок налил ей немного горячего кофе из термоса, который его новый друг Пул любезно оставил в кабине.

— Хорошо! Знаю, что тебе не терпится улететь отсюда, но я очень рада, что все-таки застала тебя. Я встречалась с президентом и его кабинетом в Кайо-Хуэсо. Затем мы встречались со всеми ключевыми представителями кубинского комитета по депортации. Перед нами встает ужасная картина.