Первая Галактическая - Андрей Ливадный

До предела увеличив скорость машины, он рывком вывел свой «Хоплит» из зоны шквального огня. Плетущийся позади «Фалангер» его не заботил, и, когда трепетный огонек автопилота моргнул, а затем погас, Андрей воспринял это как факт — канал телеметрии оборвался, а значит, ведомой машины уже нет…

Откровенно говоря, Рощину в тот момент стало страшно. Да и кому охота умирать?

Он ожидал шестерых противников, но навстречу ему развернулись лишь два. Трое других пошли на отставший «Беркут», а один вообще топтался в руинах зданий, совершая непонятные манипуляции…

Да и черт с ним… — подумал Андрей, переключая внимание на двух своих противников. Теми, кто пытался атаковать Ольгу, можно заняться позже — им еще бежать и бежать…

«Хоплит» огромными прыжками несся навстречу двум «Фалангерам».

Естественно, Андрей не помышлял закончить жизнь самоубийством. У него был свой, заранее продуманный расчет. У маленького, тридцатитонного робота было лишь два преимущества — скорость и умение прыгать. Беда заключалась в том, что топлива в прыжковых ускорителях осталось на один взлет, — пополнять запасы после схватки с лейтенантом Сейчем оказалось негде.

В окошке дальномера бешено менялись значения цифр.

Семьсот метров… Пятьсот… Триста…

Гашетка ускорителей мягко подалась под ладонью Рощина.

Из–под ступоходов «Хоплита» вырвалось пламя двух реактивных струй — робота приподняло над землей, и он подскочил, взмыв вверх метров на сорок…

Пушки «Фалангеров» разрядились практически одновременно с этим прыжком. Остов здания, который как раз проплывал под машиной Рощина, разнесло до самого фундамента, а он уже падал, снижаясь по пологой дуге, на крышу соседнего строения, похожего на цех.

Прежде чем согнутые ступоходы падающего «Хоплита» коснулись ее, Андрей еще раз врубил ускорители, сжигая остатки топлива из баков. Вспышка реактивных струй немного погасила скорость падения, но все равно касание получилось жестким, сокрушительным… Старая крыша не выдержала и провалилась…

Это действительно оказался цех…

Трехпалые ступоходы «Хоплита» раздавили в лепешку какие–то ржавые станки, робот покачнулся, удерживая равновесие и застыл…

Резко взвизгнули приводы торсового разворота, грохот пушек наполнил собой гулкое, пустое помещение; стена цеха в одном месте вспухла фонтаном битого кирпича, и в образовавшемся проломе появился окутанный разрывами «Фалангер», который крался вдоль стены, пытаясь найти вход…

Есть!.. — У Рощина засосало под ложечкой от этой стремительной победы.

Он не видел второй машины, которая появилась со спины «Хоплита». Хищный силуэт внезапно вырос за огромным окном цеха, и его пушки злобно рявкнули, превратив правый бок «Хоплита» в сплошное изувеченное месиво брони…

У Андрея от удара и внезапной режущей боли в боку и спине помутилось в глазах. Тем не менее он в горячке попытался развернуть машину, но тщетно, приводы, моторы — все безнадежно молчало, даже сигналы пульта погасли — видно, оборвало питание.

«Хоплит» каким–то чудом еще держался в вертикальном положении, но Рощин понял — бой оказался короче, чем он надеялся. Сейчас рявкнет второй залп, и уже никто не сможет отделить его останков от перемешанных между собой электронных внутренностей машины…

Залп действительно рявкнул…

Однако Андрей, болезненно сжавшийся в кресле, через секунду осознал, что все еще жив.

Задыхаясь от боли, он нашел в себе силы повернуть голову и увидел окутанный дымом, горящий «Фалангер», которого кто–то пригвоздил со спины.

Сознание Рощина помутилось.

Ему было больно… Невыносимо больно…

Последнее, на что достало сил, — это дотянуться и ударить окровавленной ладонью по клавише катапультирования…

* * *

Взрыв и падение разрезанного на две части истребителя подействовали на Ольгу совершенно неадекватно. На секунду пришла рожденная болезненным азартом боя радость, но она не успела вкусить ее — сбоку грохотали пушки, вокруг рушились, оседая клубами пыли, целые здания, чьи–то нечленораздельные вопли рвали эфир, — бой вокруг кипел жестокий, отчаянный, — в руинах ничем не примечательного городка свершалось первое крупное противостояние боевых шагающих машин.

Бросив взгляд на мониторы, Ольга внезапно увидела «Фалангер», который выходил из здания, обрушив его стену. На мгновенье сердце екнуло — еще один противник… и как близко… но робот шатающейся, неуверенной походкой пересек улицу, остановился и залпом разрядил обе пушки в спину другой вражеской машины.

Ольга кинула взгляд в ту сторону, увидела длинный, приземистый цех с проломленной крышей и… «Хоплит» Андрея Рощина, который возвышался над ней, опираясь простреленной рубкой на безобразный край пролома.

Дымящиеся дыры покрывали его броню как кровоточащие язвы…

Андрей… Андрюша… Этого не может быть… Нет… Господи, прошу — НЕТ!

Ольге казалось, что Рощин ей безразличен, но в эту секунду, когда сердце вдруг подскочило к горлу, она ощутила такое безысходное горе, что…

Пока она расширенными от ужаса глазами смотрела на экран, бронепластины, прикрывавшие рубку «Хоплита», вдруг дрогнули и натужно раскрылись, словно бутон исполинского металлического цветка.

Звук от дымного выхлопа катапульты потонул в реве боя, но она видела, видела, как улетела в лазурные небеса крохотная точка пилотского кресла…

Или ей просто отчаянно хотелось верить в это?!

Гадать и разбираться в чувствах не осталось времени… Ольга вдруг поняла — по ее щекам сбегают жгучие слезы, а «Беркут»… он уже развернулся и шел на выручку тому шатающемуся «Фалангеру», который несколько секунд назад спас Андрея…

И опять… она опоздала, засмотрелась не в ту сторону, — робот–спаситель уже валился, подкошенный произведенными в упор залпами трех невредимых машин Альянса…

Ты потеряешь всех и погибнешь сама, если будешь ронять слезы как последняя дура!..

Чья это была мысль?

Ее?.. «Беркута»?.. Или, может быть, Степа?..

Ольга удивилась сама себе, когда поняла: ей все равно. В разум вдруг проникло что–то страшное, холодное, пустое…

Я не смогу жить, если они погибнут…

Поворачивая сенсорные рычаги наводки, она успела удивиться в последний раз — тому, что ладони не были больше влажными от пота…

* * *

Вадим Петрович Лозин пришел в себя на краю дымящейся воронки.

В первый момент Вадиму показалось, что он умер, — вокруг стояла оглушительная тишина, перед глазами, заслоняя картину чистого, безоблачного неба, плавали непонятные черные сгустки…

Пошевелив головой, Лозин увидел огромный четырехгранный, чуть скругленный по краям столб, косо застывший в воздухе… От осознания явной ненормальности, бредовости подобного видения в голове Вадима Петровича немного прояснилось, и взгляд Лозина скользнул дальше, выше…