Жестокие игры - Джоди Пиколт

— Не подходил.

Джордан хлопнул ладонями по столу.

— В таком случае, Джек, что эти частички земли делают на твоих ботинках? Что, черт побери, твоя кровь делает у нее на рубашке, а твоя кожа — у нее под ногтями? А твоя проклятая сперма у нее на бедре? Не хочешь ничего мне объяснить? Или, может, ты собираешься подождать и все объяснить присяжным, когда придет твой черед давать показания и Гулиган поймает тебя на лжи? Джек молча опустился на стул.

— Первое, что сделает прокурор, — это подорвет доверие к твоим словам, когда извлечет на свет божий эти результаты. Если бы я на месте присяжных услышал, что человек обманул полицию… Человек, чья ДНК обнаружена на месте преступления, я бы немедленно голосовал за повешение. Зачем лгать, если нечего скрывать?

Он в бешенстве швырнул на стол результаты экспертизы, чтобы Джек мог с ними ознакомиться.

— Ну, — наконец сказал Джордан, — думаю, мы не будем отпираться.

— От чего? — Джек упрямо покачал головой.

— Что ты был в ту ночь в лесу с этой девочкой.

— Был, — невозмутимо заявил Джек, — но я ее не трогал.

— Джек, может, довольно клятв? Потому что, честно говоря, я начинаю терять терпение. — Джордан нахмурился. — Или ты собираешься разыгрывать из себя Клинтона и дать собственное определение половой связи?

— У меня не было с ней связи, Джордан. Ни половой, ни какой-то другой. Я был пьян. Я видел их в лесу. Она… была голая. Она сама подошла ко мне. — На Джека было жалко смотреть. — Разве вы не понимаете, почему я вам об этом не рассказал? Почему не рассказал Сакстону? Кто бы мне поверил?

— Как по мне, кто к кому подошел — это неважно, — пробормотал Джордан.

— Единственным моим желанием было убраться оттуда подальше, а она всячески пыталась заставить меня остаться.

— Каким образом? Что она делала? Рассказывай! — потребовал Джордан.

— Господи, не помню! Боже, Джордан, я пытаюсь! Я думаю об этом постоянно, у меня голова вот-вот лопнет. Я был там — и что? Это же не значит, что я ее изнасиловал. Я оттолкнул ее и убежал.

Джордан положил руки на стол.

— И во время этого прелестного общения уронил несколько капель семенной жидкости?

— Я не раздевался. Не знаю, что за сперму они обнаружили, но она не моя.

— Ты хотя бы понимаешь, насколько фантастическим покажется это заявление присяжным? Особенно если на потерпевшей обнаружена твоя кровь и частички твоей кожи?

— Мне все равно, — заявил Джек. — Это правда.

— Хорошо. Правда. — Джордан схватил бумаги, засунул их в папку и встал. — Сколько это будет правдой на этот раз, Джек?

И не оглядываясь вышел из комнаты свиданий.

Достопочтенная Алфея Джастис[16] любила редкости. Уникальные табакерки из Европы; китайский шелк; чернила, изготовленные из конского навоза. Она жила в стеклянном доме, который лучше бы смотрелся на побережье Лос-Анджелеса, а не в густых лесах Новой Англии; водила отреставрированный двухдверный «пасер» компании «Американ моторс» 1973 года выпуска и имела щенка, привезенного за тысячи километров из Белоруссии. Собак этой породы, по слухам, в мире насчитывалось всего тридцать особей. Она любила выделяться из толпы, ее это радовало. А поскольку Алфея была единственным темнокожим судьей главного суда первой инстанции, она не могла оставаться незамеченной.

Правосудие для маленькой девочки по фамилии Джастис стало самореализующимся пророчеством. Хотя никто из ее родных никогда не ходил в колледж, жизнь Алфеи сложилась согласно линиям на ладони. Занять место судьи для темнокожей женщины — мечта вдвойне несбыточная, но факт оставался фактом: Алфея Джастис являлась в Нью-Хэмпшире, с одной стороны, воплощением того, что все обладают равными возможностями, с другой — настоящим чудом.

Она была ростом метр восемьдесят пять без каблуков — и обычно в одних чулках шагала по коридорам окружного суда Кэрролла. Под этими черными мантиями, кто видит, надела она туфли или нет, а спросить никто бы не отважился. Адвокаты, входившие в зал суда, на подобное не решались, потому что знали: такая дерзость им с рук не сойдет. А женщин там, откуда выходила Алфея, не было, чтобы раскрыть ее секрет.

Ее новый секретарь, молодой мужчина, искренне верил, что если будет целовать ее в зад, то что-то получит взамен, — но что, Алфея и сама не понимала. Теплое местечко в окружной прокуратуре? Дополнительный перерыв, когда настанет его черед выступать с обвинением в суде, где она будет председательствовать? У него была привычка слишком много болтать и цитировать малоизвестные постановления суда из Черта-на-куличках, штат Айова, или других отдаленных населенных пунктов, как будто Алфее станет легче выносить приговор, если она будет знать такие мелочи. Единственное, что она ему пока доверяла, — это выгуливать своего огромного щенка в те дни, когда она часами просиживала в суде. Для того чтобы гулять с собакой, не нужно служить в управлении юстиции, но секретарь, тем не менее, считал это неожиданной удачей.

День не задался с самого утра. Ее белорусский риджбек написал перед раковиной в кухне. Она уже час как проснулась, но до сих пор не выпила кофе. И в довершение ко всему у нее начались месячные, что означало: обед ей сегодня заменит бутылка горячей воды и таблетка мидола.

— Марк, жду еще не больше десяти секунд, так что поторопись. Что ты принес? — спросила Алфея, поджав под себя босые ноги.

— Черный кофе, — ответил помощник, протягивая ей чашку. — Как вы любите. — И залился румянцем. — Я не хотел сказать ничего обидного.

Алфея взглянула на него поверх чашки.

— А в этом и не было ничего обидного, пока ты не заострил внимание на цвете.

— Простите.

Марк снова покраснел. Ох уж эти белые мальчики! Их лица — настоящая цветовая палитра.

Алфея решила не сердиться на него и сменить тему.

— Что у нас сегодня?

— Слушание ходатайств по делу «Штат Нью-Хэмпшир против Джека Сент-Брайда».

Она взяла протянутую папку.

— Дело об изнасиловании?

— Да. — Марк глубоко вздохнул. — Если вы заглянете в папку, то обнаружите результаты проведенного мною исследования и мои комментарии.

— На самом деле меня больше интересует, не подкатывались ли к тебе представители сторон с вопросами обо мне.

Опять смущение.

— Ну, Ваша честь, задали несколько вопросов…

— Защита или обвинение?

Марк не отрывал глаз от своих начищенных туфель.

— Оба, мадам.

Алфея Джастис улыбнулась — а случалось подобное крайне редко, — и ее лицо преобразилось, как долина, над которой взошло солнце. Она слышала об этом деле. Черт возьми, когда репортеры, словно пчелы у улья, роятся на ступенях здания суда, не знать об этом невозможно!