Миледи и притворщик - Антонина Ванина

– Мне нужно вернуться на Камфуни за своей лабораторией.

– Обязательно вернёмся. Но для начала вы должны отдохнуть. Прошу, пройдёмте в трюм.

Граф снова поцеловал мою руку, а в его глазах читался такой голод, будто он все недели поисков напрочь позабыл обо всех своих женщинах и думал только обо мне. И вот теперь вся накопившаяся и нерастраченная страсть грозила выплеснуться на меня одну.

– Вы так прекрасны Эмеран, так восхитительны… – в узком коридоре он снова попытался прижать меня к себе, прежде чем открыть одну из дверей. – Это моя каюта. Как видите, здесь тесно, но весьма уютно.

Первым делом мне бросилась в глаза двуспальная кровать. Она занимала большую часть крохотного пространства и так недвусмысленно намекала, чего ждёт от меня граф в своей каюте.

– Нет, Эжен, я не посмею вас стеснять, – попыталась я выпутаться из его объятий, – лучше я одна…

Мне удалось нажать ручку противоположной двери, а за ней оказалась пустая каюта.

Я поспешила заскочить туда и захлопнуть дверь перед носом у обескураженного графа:

– Мне нужно принять ванну, – словно извиняясь, сказала я через дверь, – а ещё, привести себя в порядок.

– Конечно, я понимаю, – нервным голосом отозвался тот. – Я буду ждать вас к ужину в кают-компании. Я зайду за вами. Через пару часов. До скорой встречи, Эмеран.

О боги, куда я попала? Думала, спаслась от генерала Зиана, демона, тромских контрабандистов и озабоченных матросов сухогруза, а угодила в лапы распутного графа. Почему-то ещё час назад "Вечерняя звезда" казалась мне оплотом спокойствия и безопасности. Видимо, всё пережитое в Сарпале напрочь застлало все неприятные моменты на яхте графа. Просто за месяц на чужбине я сильно изменилась, а вот граф со своими планами женить меня на себе и зачать наследника явно не расстался. Значит, придётся ему напомнить свою позицию по этим вопросам. Только позже, когда доберусь до дома. Иначе я рискую никогда не вернуться в Фонтелис.

За ужином граф поведал мне, что уже две недели его яхта стояла на рейде в порту Синтана и никто из членов экипажа не имел права высадиться на берег без разрешения властей. Таковое разрешение ему получить не удалось, как он ни старался, поэтому все две недели он нанимал среди лодочников посыльных и ищеек, чтобы хоть что-то разузнать обо мне.

Граф активно пересказывал мне различные городские слухи, а я всё повторяла про себя: две недели, две недели он безвылазно сидит на яхте. Я точно угодила в капкан и рискую не выбраться из него живой… то есть не пополнившей список постельных побед графа.

– Когда вы выйдете за меня Эмеран, вам больше не придётся работать, обещаю, – пока я с жадностью поглощала жаркое из кролика под винным соусом, делился своими планами граф. – Это ведь не только из-за упрямства, но и из-за нужды вы решили поработать на "Голос Фонтелиса" в Чахучане. И как плачевно всё это закончилось. Теперь вам больше не придётся путешествовать в одиночку. Мы будем делать это вместе. Моя яхта всегда в вашем распоряжении. Завтра мы прибудем на Камфуни, пополним запасы, а на следующий день отправимся к берегам королевства. Шесть дней в открытом океане. Только вы и я. Надеюсь, этого времени нам хватит, чтобы поближе узнать друг друга.

О нет, я не продержусь шесть дней в компании графа. Быть беде. Скорпион, ну почему ты не кольнул меня, когда я поднималась на борт "Вечерней звезды"?

– Нужно сообщить родителям, что я жива, – решила я переменить тему. – С яхты можно отправить сообщение в Фонтелис?

– Думаю, в этом нет никакой необходимости. Я решил не говорить герцогу Бланшарскому о вашем исчезновении.

– Что? Так мои родители не знают?..

– Я просто не хотел попусту волновать их. Когда я отправился на ваши поиски, то не думал, что они так затянутся. Все эти недели я был уверен, что вы живы, просто из упрямства решили спрятаться от меня в Синтане.

– Простите, Эжен, но даже ради вас я не соглашусь жить в этом ужасном городе и в этой ужасной сатрапии.

Граф рассмеялся и, стоило мне выпустить из рук вилку, как он накрыл своей ладонью мою.

– Эмеран, просто знайте, я бы искал вас, сколько потребуется. Хоть месяц, хоть год.

– И всё это время родители ничего бы не знали о моей судьбе?

– Но они и не спрашивали меня о вас. Да, ваш отец знал, что я плыву на Камфуни сделать вам предложение, знал о моём решительном настрое, знал о вашем непростом характере. Думаю, он понимает, что не стоит ждать молниеносного известия о нашей помолвке.

Я даже не стала заострять внимание на последней фразе. Меня до глубины души поразила мысль о том, что никто кроме графа и не думал меня искать. Родителей по-прежнему не волновало где я и что со мной. Так было всегда, всю мою жизнь, но теперь, пережив множество испытаний в горах и тропическом лесу, трижды чуть не погибнув, я не могла поверить и принять один простой факт: всё это никому не интересно, кроме меня самой. Никто обо мне не думал и не вспоминал всё это время. Я никому не нужна. Никому…

– Леонар обещал сообщить в посольство о моём исчезновении, – проговорилась я, слишком поздно поняв, что эта фраза не слишком согласуется с моей же версией, будто я сама, без чьей-либо помощи, заблудилась в горах.

Но граф ничего не заметил и тут же сказал:

– Когда я связался с посольством в Синтане, там очень удивились. Консул был здесь и заверял меня, что им ничего не известно об Эмеран Бланмартель. Посольство делало запрос в таможенную службу Синтана, но там сказали, что вы даже не посещали Чахучан.

Власти подчистили записи в документах, не иначе. Браво, генерал Зиан, браво.

– Эмеран, что с вами? – заметил навалившуюся на меня тоску граф, – не надо горевать, ведь я здесь, я ни на миг не забывал о вас.

– И я никогда не забуду о вашем поступке, – искренне заверила я. – Вы второй человек, который позаботился обо мне в этой сложной ситуации.

– Второй? – кажется, граф оскорбился. – А кто же первый?

– Мой проводник Шанти.

Тоска второй волной накатила на меня, стоило мне вспомнить о нём. С каждым часом мы всё дальше и дальше друг от друга. Я плыву на север к Камфуни, он – на восток в Фарияз. Мы уже никогда не встретимся, никогда не пойдём в горы, никогда не будем продираться через лесные заросли навстречу морю. Он так и остался для меня загадкой, которую я даже не попыталась толком разгадать. И теперь он стал таким недосягаемым и призрачным, что в пору оставить былые мечты. Но как жаль с ними расставаться…

– А, тот туземец, – подал голос граф, одним лишь словом разрушив мой статичный мирок грёз. – Ну, этот дикарь не в счёт. Всё-таки это я везу вас домой, а не он.

Туземец, значит, дикарь!? Не в счёт? Да он сделал для меня куда больше, чем граф, и ничего так и не попросил взамен. И кто после этого для меня будет дикарём: сдержанный и благородный Шанти или похотливый и хвастливый граф?