Ни слова о любви - Вера Фальски

У ее матери тем временем кровяное давление поднялось до критического уровня. Сабине казалось, что она красная как свекла, а маленькая жилка, пульсирующая на лбу, сейчас лопнет и на этом завершится ее бренная жизнь.

— Мистер Полански ищет в нашей стране актрису на роль девочки-подростка для своего нового фильма[66].

— Э-э-э… — это все, что смогла в тот момент выдавить из себя Сабина.

— Это будет story about sex[67].

— Ага, интересно…

— Про teenage girl[68], которая упрямо лезет в постель к зрелому мужчине, человеку искусства. Понимаешь, хочет сделать карьеру через секс. — У Сабины потемнело в глазах. — Кастинг будет в Варшаве next week[69]. То есть предварительный уже был, но меня они не очень-то разглядели, stupid bastards[70]. Они попросту не дали мне шанса, болтают какой-то bullshit[71], мол, участвовать могут только актрисы, приглашенные режиссером, — глазом не моргнув, продолжала Ружа с видом кинозвезды, стоящей на красной дорожке. — Но я так просто не сдамся. И ты можешь мне помочь. Наконец-то хоть в чем-нибудь будешь полезна, you know[72]. Эта твоя Люцина, так или иначе, знакома со всеми, doesn’t she?[73] Так пусть устроит все так, чтобы мне дали попытку, right?[74] — Эта девчонка могла без зазрения совести переходить от вычитывания матери до постановки перед ней самых что ни на есть замысловатых задач.

Сабина напрягла все оставшиеся силы, чтобы сохранить остатки душевного равновесия. Ей удалось не повысить голоса.

— Я рада видеть тебя, правда. Но неужели обязательно было ехать сюда, за столько километров? Не проще ли было остановиться в Варшаве, у отца? Ты могла бы позвонить, и я бы приехала на несколько дней.

Щуря глаза, Ружа всматривалась в нее буравящим взглядом.

— Ты вообще сама-то слышишь, что говоришь? Я должна была толкаться в этой тесноте, на Хомичувке? Сколько там метров? Тридцать? Are you joking?[75]

Она направилась в кухню, осмотрелась там, подошла к холодильнику и достала бутылку вина.

— Штопор у тебя есть? — как ни в чем не бывало спросила она, затем, не ожидая ответа ошарашенной матери, принялась по очереди открывать кухонные ящики и, найдя необходимый предмет, откупорила бутылку. Достала бокал, налила себе до краев, после чего вернулась в гостиную. Мягко опустившись на диван, бросила взгляд на Сабину, у которой в душе кипели самые что ни на есть противоречивые эмоции и мысли, преимущественно о том, как бы наказать девчонку. Наблюдая за этой бесстыжей соплячкой, огромными глотками поглощающей ее припрятанное для особых случаев вино, Сабина чувствовала, что как мать потерпела сокрушительное поражение.

«Стоп-стоп, для особых случаев? — сквозь туман абсурда, окутавший ее дом с появлением Ружи, пробилась мучительно верная мысль. — Борис! Срочно надо отменить встречу!» И как раз в тот момент, когда она бросилась искать телефон, раздался звонок в дверь.

— Вот б**, ё** в рот, — украдкой выругалась Сабина и побежала в прихожую. Приоткрыв дверь и увидев Бориса, она простонала: — Господи Иисусе…

— Вот и нет, это всего лишь я, Борис. — Он весело улыбнулся, даже не догадываясь об угрозе.

— Борис, не сейчас, я прошу прощения, но уходи, потому что…

Именно в этот миг из-за ее плеча вынырнула Ружа, которая при виде Бориса воскликнула:

— Кого это ты здесь прячешь? Let him in![76]

Сабина знала: любой ценой нужно выходить из этого чудовищно неловкого положения. Она отстранилась от двери, открыла ее шире и, постаравшись придать своему лицу самое что ни на есть нейтральное выражение, произнесла:

— Борис, познакомься, это моя дочь Ружа. Ружа, это Борис, мой сотрудник.

Девушка окинула его испытующим взглядом. Он, обескураженный ее присутствием, поначалу не мог понять, как себя вести, но быстро сориентировался и загладил неловкий момент широкой улыбкой.

— Ты забыла это в «Афродите». — Переведя взгляд с дочери на мать, он как ни в чем не бывало протянул Сабине ключи, вовсе не принадлежавшие ей. — А ведь они тебе нужны.

Мысленно поблагодарив его за эту вполне удачную уловку, она тут же вошла в предназначенную для нее роль:

— Господи, а я уже испугалась, что где-то их посеяла. Спасибо тебе!

Но Ружа так легко не сдавалась:

— Ты не пригласишь гостя войти?

— Нет-нет, я только зашел отдать ключи и уже бегу. Рад был с тобой познакомиться. Пока! — сказал Борис, после чего развернулся и исчез в темноте.

Сабина с чувством облегчения закрыла дверь.

— Неплохие у тебя сотрудники, — заметила дочь с глуповатой улыбочкой. — Видел бы его Анджей!

Не ожидая ответа, она направилась на поиски ванной, а найдя, оккупировала ее на целых два часа.

Сабина постелила ей в комнате для гостей и отправилась спать, даже не смыв макияжа. Она была вымотана.

Ночью Сабина почти не сомкнула глаз. Присутствие Ружи, спавшей в соседней комнате, пробуждало в ней противоречивые чувства. «Да ведь это моя родная дочь, — силилась она унять пронизывающую тревогу, — я радоваться должна, что она приехала, мы же так долго не виделись». Но обманывать себя она не могла: они уже давно не были близки друг другу, а происшедшие несколько месяцев назад события — скандал с таблоидами и все с этим связанное, — отдалили их друг от друга еще сильнее, и всякая попытка найти общий язык оканчивалась гнетущим фиаско. Вторжение Ружи в ее упорядоченный мирок не могло закончиться ничем, кроме проблем. Впрочем, Сабина и сама не знала, почему появление дочери вызывало в ней такой испуг и лишало ощущения безопасности. Какая из ее жизней была подлинной — та, старая, в которой у нее была семья, или эта, новая, построенная наперекор прошлому?