Мистика - Тамара Шатохина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Так что… будем ждать, мать, - подвела подруга итог, отводя от него взгляд.
- Пока что – Анечку, потом – приезда Коли, - подхватила я.
- А потом и еще кого… - прошептала Ирка, - ты так хорошо верила, давала сил жить и себе и мне, а сейчас будто потухла... Постарайся верить и дальше. Я раньше была против всего этого... ожидания, и сейчас не кодирую тебя на одиночество, просто не теряй веры в счастье для себя. И потом... если есть посыл-проклятие, то должен быть и посыл-обещание. Насколько сильно он чувствовал, когда говорил? - отчаянно взглянула она на меня.
- Очень сильно, - рассмеялась я, чтобы не расплакаться и, вспомнив вдруг, пошутила: - Засосы месяц сходили.
- Да он у тебя жеребец! – подхватила Ирка, - так что будем ждать продолжения этого представления, которое дает нам… Вселенная? Высшие силы? Что может сделать любящий мужчина для своей женщины? Минимум – вернуться к ней. Другие уходили на фронт и пропадали, погибали там – да. Но тем солдатикам не дано было такой странной возможности, а ему вот – дана. Тогда где же оно, это логичное завершение, которое придаст смысл всему, что случилось? Где, в конце концов, Хэпи Энд? Мы требуем его!
А я слушала ее и улыбалась, поглаживая руками то самое логичное завершение, или все-таки могло быть еще что-то? Мне самой хотелось верить… И еще я мысленно обещала Ирке, что со своей стороны сделаю все возможное для нее. Начало положено, и Коля обязательно приедет ко мне, а значит - в Иркину квартиру. Если он не заметил ее тогда, потому что весь был в Насте, пускай у него появится эта возможность – узнать Иру, рассмотреть, понять, как сильно его любят. И тогда… кто знает? Так просто обещать ей что-нибудь я просто не могла. Но очень сильно надеялась.
Таксист не взял с нас денег. Пасмурно зыркнул на меня, отвел руку с деньгами и буркнул:
- Не нужно, - отвернулся и добавил еле слышно в ответ на мои растерянные слова благодарности: - Вам спасибо. Поеду вот сейчас…
Куда он сейчас поедет и что сделает – можно было только догадываться. Пожалел дурных баб? Чужих. Может, и о своей что-то заодно понял.
В квартиру поднимались измученными физически и душевно, срочно нужна была отдушина - Анжик. Наше золотко вынеслось из комнаты навстречу двум усталым теткам.
- Сколько можно ездить? – обижено пыхтела она, чмокнув меня и повисая на Ирке. Та прижимала ее к себе, бормотала что-то тихонько, наверное, оправдываясь. А я поблагодарила няню и расплатилась с ней. Прошла в свою комнату, и присела в кресло, привычно уже обнимая живот.
Расслабилась, наконец, растекаясь всем телом. Тяжелый день получился и безрадостный. В дверь заглянула Ира.
- Ты будешь ужинать?
- Буду, Ир. Сейчас… переоденусь только и помогу тебе, - поднялась я и отвлеклась на телефонный звонок – Олег…
- Здравствуй, Аля. Я достал билеты…
- Ммм…
- Постой! На этот раз интересно будет всем, даже Анжику – «Принцесса Турандот». В эту субботу… ты как, Аль?
- Нет, Олег. Хотя-а… за Анжиком можешь заехать и забрать с собой. Извини, был трудный день – нужно отдохнуть, - отбилась я.
Я легко отшивала его теперь - безо всякого зазрения совести, после того, как Ирка расстроенно призналась однажды, что видела его в городе с какой-то красивой женщиной. В подробности она не вдавалась, а я их и не выпытывала. Но с тех пор меня перестала мучить совесть, когда я отбрыкивалась от знаков его внимания. И почему он никак не оставит меня в покое? Для чего я ему – для души? Для тела же уже нашел? Когда-то я была у него – для того и для другого, бери – не хочу, черпай полной ложкой… Оказалось - мало.
Поздно вечером, оставив Иру с дочкой готовиться ко сну, я улеглась в постель. Прикрыла глаза и ожидаемо вспомнился Ванечка… Раньше я гнала от себя мысли о его гибели, о том, как это произошло - быстро… так, что он не ощутил и не осознал. И слава Богу, если так. И дай Он мне так же когда-нибудь – чтобы без боли и страха. Я и тогда понимала, что он уходит навсегда и куда уходит – тоже, когда отпустила его. Но у меня оставалась надежда! А сейчас оказалось, что это была огромная и устойчивая такая надежда. Именно не совсем осознанная, но стойкая вера в благополучный исход и дала мне силы поступить так, как советовал полковник – разумно, на мужской взгляд. Но как же мне жить теперь?! Так, как Ирка?
Все эти годы… иногда, очень редко, она немного оживлялась и оживала. Это было заметно – словно она начинала ощущать себя не просто женщиной, а - Женщиной. Смелее пользовалась косметикой, покупала что-то из одежды и устраивала нам с Анжиком показы и дефиле. Потом, в какой-то из дней, извиняясь, просила меня присмотреть за крестницей и пропадала на всю ночь. Утром приходила спокойная и отстраненная, вела себя так, будто это в порядке вещей – вот так молча уходить и приходить, как ни в чем ни бывало. Так же случилось и совсем недавно, когда я уже знала, что она любит Колю.
Я рискнула спросить – не почему она это делает, а почему совсем не делится, молчит? И получила ответ, от которого до сих пор скручивало внутренности:
- Помнишь, ты рассказывала о вашей с Ваней ночи? Раньше озвучивать такие моменты для тебя было табу, ваша с Олегом постель никогда не обсуждалась, - устало присела на стул в кухне Ирка, - но о Ване тебе хотелось говорить… вспоминать, радоваться, делиться самыми прекрасными минутами своей жизни, сделав его чуть живее для меня. Я так понимаю тебя, Лянка! Когда есть что вспоминать и чем хвастаться… Мне сейчас - нечем. И не спрашивай – зачем тогда?
Не спалось… Встав, я достала прозрачный файлик с рисунками и прилегла опять на кровать, включив настольную лампу. Чуть желтоватый, теплый свет падал на листы бумаги, покрытые черно-белыми рисунками – Ваня… В дверях дома бабы Мани – уставший и грязный, с темными руками в ранках… лучше не думать – от мыслей о них почему-то еще больнее, чем от осознания его гибели. Еще один – он держится за стенки люка, уже наполовину скрывшись внутри. Еще один – тот самый танк, виднеющийся за углом дома, а Ваня направляется к нему. Вид со спины – широкие плечи, крепкие бедра, опять руки… Дальше – он держит в руках шлемофон и что-то рассматривает там – на нем. Ресницы опущены, морщинка… что-то там не ладится?
Вспоминалось, как я нашла ту самую реставраторшу – женщину лет шестидесяти, приятную и внешне и в общении. Мы говорили о Ване. Я призналась, что тоже видела его и знаю о ней, просила поделиться своими мыслями и впечатлениями. Похоже, что она молчала о нем все эти годы – почти двадцать лет, не рискнув рассказать даже своим близким. А со мной будто прорвало плотину – она рассказывала… Что я вынесла из нашего разговора? Что ей, как и мне, он тоже очень сильно понравился с первого взгляда, да это видно было по ее рисункам. Напрашивался вывод – сам Ваня никогда не сделал бы первый шаг и не попросил бы о близости, не намекнул бы на нее, даже если все эти женщины понравились ему. Скорее всего, я оказалась отчаяннее всех остальных, смелее и настырнее – у меня была цель, которая отметала всякий стыд и любые понятия о приличии.