Свет в глубине - Фрэнсис Хардинг

– Вы свели богов! – осуждающе воскликнул он. – Воспользовались сердцем, чтобы столкнуть их! Чтобы они дрались и пожирали друг друга!

– Да, – подтвердил Квест. – Несколько человек, включая меня, на быстроходном судне тащили за собой сердце по воде. Мы заставили богов драться и вели победителя к следующем богу, а затем к следующему. Когда бог, сожравший слишком много собратьев, становился таким гигантом, что вызывал приливные волны, мы заманивали его далеко в море. Умирать. Потом мы возвращались, плыли в другую часть Мириеда и начинали все сначала. Снова и снова.

Апокалиптические морские сражения, которые до сих пор пересказывают в тавернах, о которых все еще шепчут, лежа на смертном одре, оказались частью тщательно продуманного плана. Битва Калмаддота с Красным Одиночкой, зверское убийство Сестры Рассвета Серебряным Потоком, неистовый вой Собирателя Духов…

«– Люди погибли! – возмущенно сказала Селфин. – Сотни людей погибли от волн и безумств богов!»

– Да, – ответил Квест. – Возможно, даже тысячи. Все друзья, помогавшие мне, тоже погибли во время нашей миссии.

Харк почувствовал себя вконец разбитым и весь дрожал. Квест, его мудрый тайный союзник, намеренно устроил Катаклизм. Ответ на величайший секрет века тридцать лет таился в его хилом кулаке.

– Ты рассержен и подавлен, – сказал Квест, пронзительно взглянув на Харка. – Скорбишь по невинно погибшим? Или все еще думаешь о Деве? Она убивала людей тысячами, в основном из каприза. Остров Туайс[44] назван так потому, что она дважды появлялась, чтобы истребить его обитателей. Неужели тебе больше жаль ее, чем тысячи погибших по ее вине людей?

Харк почувствовал, что краснеет. Квест был прав: его предательство по отношению к Деве ранило Харка до глубины души. Но он вдруг осознал, что считал ее боль, одиночество и смерть более серьезными и важными, чем боль, одиночество и смерть ее жертв. Квест говорил, что боги завораживают. Пусть Харк никогда не видел живую Деву, он все равно был заворожен легендами о ней. Кем же она была на самом деле?

– Не следует их любить, – мягко сказал Квест. – Любить власть легко, в могуществе есть величие, красота и сила. Но боги были чудовищами. Не стоит хранить даже память о них. Можешь ненавидеть меня, если хочешь, за смерть людей по моей вине. Я пытался избежать этого, но знал цену риска. Меня нельзя назвать хорошим человеком. Но боги мертвы.

Харк глянул на нахмурившуюся Селфин.

«– Если он говорит правду, значит, он тоже монстр», – заявила она.

«– Монстр, который убивает богов», – ответил Харк.

Девочка-контрабандистка на миг застыла, погрузившись в раздумья.

«– Пора, – вдруг гневно сказала она. – В дорогу! Давайте трогаться прямо сейчас».

При свете страхолампы было видно, что ее подбородок высоко поднят, а лицо серое от бледности.

«– Уверена?» – спросил Харк.

«– Открывай люк, – бросила она. – И побыстрее».

«Давай скорее, не то передумаю», – говорило выражение ее лица.

Все по очереди залезли в субмарину. Харк и Селфин заняли сиденья, чтобы работать педалями. Харку не нравилось, что Квесту пришлось втиснуться между сиденьями, но выхода не было. Харк быстро проверил воздуховод и баллоны со сжатым воздухом за сиденьями. У них было три полных баллона с воздухом. Поташ[45] был свежим, поглотитель влаги – сухим. Он закрыл крышку люка и увидел, что мир за иллюминаторами, как и раньше, затуманился тончайшей радужной дымкой.

В субмарине было только два шлема, и Селфин с язвительной ухмылкой наблюдала, как спутники нахлобучивают их.

«– Вы похожи на грибы», – усмехнулась она.

Однако Харк заметил, что она старается смотреть только на них или в потолок, часто дышит и отводит глаза от темной воды внизу.

«– Мы спускаемся на дно», – сказал он, стараясь не задевать локтем Квеста.

Селфин коротко кивнула. Он осторожно потянул за рукоять и взмолился, чтобы все прошло нормально. Вода окружила их, погрузив во мрак. Слишком поздно Харк сообразил, почему Вайн вначале включала поворотом колесика передний свет. Первое колесо, на которое наткнулись его пальцы, вызвало высокую ноту, что заставило субмарину содрогнуться под воздействием. После поворота второго колесика субмарина отскочила назад на фут и наткнулась на каменный карниз.

Квест пытался что-то сказать, но жесты были почти не видны – возможно, он хотел сказать что-то вроде: «Уверен, что знаешь, как управлять этой штукой?»

К счастью, поворот третьего колеса был удачнее, и в лампе появилось свечение.

«– Теперь придется работать педалями», – пояснил Харк Селфин и вдруг заметил, что та крепко зажмурилась и вцепилась в края сиденья.

Он тронул ее за руку. Девочка открыла глаза, и он повторил жесты, хотя не был уверен, поняла ли она их. Но через несколько секунд она робко кивнула. «Теперь вспомнить бы, для чего предназначены остальные рычаги, – подумал он. – Эти рукояти справа и слева… думаю… Так!» Главное – не торопиться. Шаг за шагом. Один трудный шаг за другим, каждое движение может оказаться фатальным.

Когда они выплыли из пещеры, вода стала светлее, и этот подводный свет, слегка позолоченный утренним солнцем, был еще прекраснее, чем прежде. Пучки водорослей плясали, подобно зеленым и янтарным языкам пламени.

Откуда-то взявшаяся темная тень с невероятной грацией метнулась к субмарине и ударилась в стеклянный шар. Харк заорал от испуга, и не он один. В следующий момент его мозг осознал, что увидел: усатая морда, похожие на лапы, прижатые к телу плавники, серебристый блеск маслянистой темной шкуры.

«– Тюлень! – Селфин разразилась смехом. – Охотится за большой стеклянной рыбой!»

Харк тоже рассмеялся, хотя сердце бешено колотилось. Он не мог отделаться от мысли, что Джелт заметил волнение в воде. Харк сунул сильфон под мышку и сделал несколько пробных сдавливаний.

«– Сейчас субмарина начнет вопить», – возвестил он, чтобы другие приготовились, и повернул то колесо, которое, на его взгляд, было вопилкой.

Субмарина снова дернулась назад. Струя воды под давлением вырвалась спереди, сбила пару морских анемонов и испугала рыбу-иглу. Харк выругался. Он вспотел от стыда и усилий. Однако следующее колесо оказалось выбранным верно, и по субмарине пронесся чистый, но раздирающий душу вопль. Нота вскоре понизилась до печального стона, но, когда Харк сдавил сильфон, вернулась с прежней силой.

«Это просто гигантский орган, – отметил про себя Харк, осматривая тормоза, ручки и рычаги. – Мне нужно только понять, как с ними управляться». Он потянул один из тормозов, и нота повысилась до пронзительного визга, от которого свело зубы. Крылья по бокам субмарины опустились, а корпус наклонился вниз. «Бабочка» погружалась на дно, к зубчатым скалам в пятидесяти футах ниже.