Жестокое жертвоприношение - Афродита Джонс

сказал Энгам. – Лучший пример, который я могу вам привести, – это безумие при кормлении акул. Одна акула может принести много разрушений, но когда у вас стая, они только накручивают друг друга. Они как будто чувствуют возросшее напряжение в воздухе и ещё больше друг друга заводят.

– Мелинда Лавлесс хотела, чтобы кого-то убили, а Лори Такетт хотела кого-то убить, – сказал Таунсенд в своем заключительном выступлении. – У каждой из них была потребность, которую разделяла другая. Каждая из них получила то, что хотела. Одна только ненависть Мелинды Лавлесс не привела к смерти Шанды Шарер. Только когда ненависть Мелинды Лавлесс соединилась с жаждой крови Лори Такетт, судьба Шанды Шарер была решена.

Прокурор заявил судье, что не имеет значения, кто нанёс удары по голове Шанды, кто засунул ей автомобильный ключ в задний проход или кто зажёг спичку. Факт в том, что обе девочки действовали согласованно и виновны в убийстве путем поджога.

Он рассказал об ужасе от готовности Лори Такетт лишить жизни совершенно незнакомого человека, что, по его мнению, делало её гораздо более пугающим персонажем, чем Мелинда Лавлесс, у которой, по крайней мере, был мотив.

– Мелинда Лавлесс – убийца и заслуживает максимального наказания, которое этот суд может назначить за её преступления, – утверждал Таунсенд. – Но угроза Мелинды Лавлесс распространяется только на тех, кто навлекает на себя её враждебность. Лори Такетт – совершенно другой тип убийцы. Лори Такетт убивает не из мести, а ради удовольствия, и личность жертвы для неё не имеет значения.

Таунсенд умолял судью приговорить Лори Такетт к максимальному сроку – 60 годам лишения свободы.

В заключительном слове адвокат защиты Геринг назвал Лори Такетт "ущербным, недееспособным человеком, которая стала игрушкой в руках Мелинды Лавлесс". Он спросил:

– Кто несёт большую ответственность за тигра в доме и ущерб, который он наносит: сам тигр или человек, который поселил этого тигра в доме?

Геринг утверждал, что нездоровое психологическое состояние Такетт является самым серьёзным смягчающим обстоятельством и просил суд продемонстрировать милосердие, которое самой Такетт недоступно для понимания.

О'Коннор сказала, что дело – не какая-то бульварная история о "лесби-сучках под кислотой". Она напомнила суду, что это история девочки, которую терроризировали дома и считали аутсайдером в школе. Вспоминая историю Лори, адвокат защиты призвала власти в школах и других учреждениях протянуть руку помощи трудным подросткам, таким как Лори.

За пределами здания суда, холодной зимой, когда температура опускалась ниже 0°, жители Мэдисона собирались во всё возрастающем количестве, ожидая возможности выразить своё неприятие девочкам, когда их будут сопровождать в тюрьму и обратно.

– Люди возмущались. Они сидели в баре, а затем приходили к зданию суда в конце дня, когда мы выводили девочек, – вспоминал Генри. – Они издевались над ними, говоря: "По тебе плачет электрический стул!"

– Чтоб ты горела в аду! – крикнула на Лори одна женщина в последний день дачи показаний.

Слушания закончились днём в четверг, 31 декабря, в пасмурную новогоднюю ночь.

25

Утром 4 января 1993 года, когда судья Тодд вынес приговор Мелинде и Лори, в зале суда собралось так много зрителей, что от их рук и голов на стене остались чёрные полосы. Более двух десятков человек ждало за дверями, встав на цыпочки, чтобы лучше видеть через узкие окна. В комнате присяжных другая толпа слушала через громкоговоритель.

Когда Тодд приговорил Мелинду Лавлесс к 60 годам заключения, Марджори, сидевшая в первом ряду, рухнула на Мишель, горько рыдая, в то время как из остальной аудитории здания суда раздались одобрительные возгласы. Крики и аплодисменты были настолько громкими, что судья сломал молоток, пытаясь утихомирить их.

Судья упомянул ужасный характер преступления, факт похищения жертвы и преднамеренность в качестве наиболее веских отягчающих обстоятельств. Мелинда плакала, когда Тодд говорил ей, что у неё ещё есть шанс измениться и сделать что-то полезное в своей жизни после освобождения из тюрьмы.

Несколько минут спустя, после того, как Мелинду вывели из зала, судья Тодд приговорил Мэри Лорин Такетт к максимальному сроку в 60 лет, вызвав приглушенные рыдания у некоторых членов семьи Такетт. Джордж Такетт, сидевший позади семьи Лавлесс, уставился прямо перед собой и, казалось, покраснел. Лори медленно покачала головой, не выказывая никаких эмоций, когда ей объявили приговор.

И Мелинда, и Лори попросили обжаловать их приговоры. В деле Лавлесс этим занимался Рассел Джонсон; в деле Такетт суд назначил представлять её интересы нового адвоката, Юджина Холландера.

В соответствии с политикой Департамента исправительных учреждений штата Индиана, за каждый отбытый "хороший день", в течение которого заключённые не совершали нарушений тюремных правил, им засчитывается дополнительный день, фактически не отбытый. Другими словами, поскольку обе девочки показали хорошее поведение, их планировалось освободить из тюрьмы через 30 лет. Поскольку девочки уже провели за решеткой год до вынесения приговора, им оставалось отсидеть 29 лет.

У здания суда округа Джефферсон, несмотря на проливной дождь, враждебно настроенная толпа бежала за девочками, когда тех забирали обратно в тюрьму, называя "убийцами" и выкрикивая непристойности.

На лужайке перед зданием суда армия журналистов осаждала Джеки Воут и Стива Шерера, спрашивая их реакцию на приговоры, и, хотя приговоры соответствовали ожиданиям родителей Шанды, они не скрывала своего горя.

– Я никогда не буду удовлетворена, потому что это не вернёт мне ребёнка, – заявила Джеки журналистам. – Надеюсь, они останутся в тюрьме навсегда.

И Воут, и Шарер чувствовали, что система поступила правильно, приняв заявления о признании вины. Они сказали прессе, что, если бы дела дошли до суда, любую из девочек могли признать невиновной по решению только одного присяжного заседателя и отпустить на свободу, чтобы счёт жертв продолжился.

– Я чувствую, что последние несколько недель ходил по яичной скорлупе, – сказал Стив Шарер. – Теперь мне намного лучше, когда они получили максимум. Я чувствую, что снова могу дышать. Я не испытываю сочувствия к семьям этих девочек. Они все могут навещать своего ребёнка в тюрьме. А мы никогда больше не увидим Шанду.

На следующий день газеты и телевизионные станции в Луисвилле, Индианаполисе и Цинциннати сообщили о приговорах и реакции семьи Шанды. К тому времени Джеки Воут стала чем-то вроде знаменитости. Несколько раз сменив причёску, она превратилась в фигуру, к которой людям было интересно прислушиваться. Воут рассказала общественности, что последние несколько недель свидетельских показаний были самыми тяжёлыми для неё и её семьи, но сказала:

– Люди должны знать, насколько ужасным было