Солнечный свет - Робин Маккинли

Паули за моей спиной удивленно поднял брови: Пат на правах старого друга всегда имел определенные привилегии. Но это было до того, как я поняла, что мои симпатии не просто разделились – они разорвали меня на две половинки, и половинки эти уже исчезали за горизонтом, несясь в разные стороны.

– Что бы вы там ни говорили, мэм, – сказал он, шутливо салютуя мне, впрочем, не очень убедительно, – я полагаю, булочек с корицей не осталось.

– Не осталось.

– Как насчет булочки с ореховым маслом? – спросил Паули. – Или пончики с голубикой, тыквой, апельсином, морковкой? Имбирный пряник, медовик?

– Всего по одному, – сказал Пат и удалился.

Паули еще слишком мало здесь проработал, чтобы начать спокойно относиться к заигрываниям клиентов. Рукой и сахаре он потер лицо, скрывая довольную ухмылку, а через мгновение уже нагружал тарелку и звал Мэри, чтобы та ее отнесла.

Мне хотелось вообще не признаваться, когда у меня перерыв, но уж и так пришлось много лгать – буквально закрывая ложью черные дыры моего отсутствия днем (и ночью), – не хватало еще, чтобы это вошло в привычку. Точно так же не хотелось мне потерять разницу между светом и темнотой, но мои шутники-глаза и мой новый полувампирский образ жизни вели меня именно к этому. Не смешно.

Моя душа-светлячок. Душа-дерево. Душа-олень. Пересилите вы мою темную душу? Я похлопала по карманам, где лежали нож и амулет, оставив на фартуке два новых пятна. Я сняла фартук, помыла руки, сделала себе чашку чая и вышла в зал. Пат то ли уже вернулся, то ли просидел здесь все время. Тарелки, которую два с половиной часа назад наполнил Паули, оказалось мало – сейчас он поглощал хрустики «Лимонный кайф» и «Бешеную Зебру». Любой другой человек, имея такой аппетит, уже стал бы карикатурным толстяком. С аппетитом Пата я была знакома уже много лет, и не догадывалась удивиться. Но ведь он работает ООД – а значит, много тренируется, и метаболизм у него быстрее… Я снова подумала, к какому типу демонов он относится. Например, если он – демон-паук (они иногда бывают синие), значит, бегает по стенам, и сжигает при том массу калорий. Я кивнула ему и вышла наружу, посидеть на бордюре цветочной клумбы миссис Биалоски. Солнце ярко светило.

Он пошел за мной.

– Слушала вчера новости?

«Я их создавала», – подумала я, подавляя дрожь.

– Нет.

– В He-Городе один труп и трое пропали, – сказал он. – Убитый – явно жертва кровососа.

– Но ты же не можешь быть уверен насчет остальных троих? – спросила я. – Может, они просто убежали.

Пат посмотрел на меня.

– Я имею в виду, убежали от чего-то другого. Не от вампиров.

– Может, от твоей «Бешеной Зебры»? Не думаю. Много людей видели всех четверых вместе, они шатались там вечером.

Я ничего не сказала.

– Четыре – слишком много для одной ночи, даже в Не-Городе.

Я по-прежнему молчала.

– Мы бы хотели попросить тебя прогуляться с нами этим вечером по почтовым ящикам, – сказал Пат.

– Сегодня я не освобожусь раньше десяти.

– Мы подождем, – мрачно ответил Пат. – Есть одна загвоздка – Эймил не хочет это делать. Она сказала, что несколько дней назад ты проверяла почту на свой страх и риск и куда-то пропала. Она думала, что ты погибла. С чего бы тебе хотеть рисковать в одиночку?

– Почему бы и нет? – спросила я, спокойно глядя ему в глаза. На его лице лежали тени – чистые и четкие. Я чуть-чуть присмотрелась, используя свое особое зрение. Эти тени казались слегка шероховатыми, как ткань, – я уже догадалась, что это отличительный признак полукровки; такие же тени были на Мод, и Эймил тоже. У Пата эта примета несовсем-человеческой природы была отчетливо синяя. Пат был тем, кем себя считал, и верил в то, о чем говорил.

– Я тоже хочу найти этих парней, – сказала я. – А от ООД, я конечно прошу прощения, у меня мурашки по коже.

Пат вздохнул и потер голову, встопорщив свои волосы, остриженные коротко, как полагается у оодовцев.

– Послушай, малышка, мне известны все жалобы на ООД, и с большинством из них я мог бы согласиться, – он увидел, что я смотрю на его волосы, и слегка улыбнулся. – Я не слишком-то забочусь о своей прическе и о форме, но ведь это не преступление, верно? Но ты нигде не найдешь лучшей защиты, чем в нашей конторе, а сама можешь здорово влипнуть. А ну если то, за чем ты следила, обнаружило тебя? Думаешь, мол, я так быстро вернулась, что оно не успело за мной проследовать до самого дома? Конечно, Эймил до сих пор жива, и это вроде бы отчасти доказывает твою правоту. Но я думаю, что вам просто чертовски повезло. А на одной слепой удаче, вообще на одной удаче еще никто не прожил долгую и счастливую жизнь. Надеяться на авось – все равно, что разрывать собственное горло при встрече с кровососами. Даже беря во внимание твои сверхспособности, Светлячок.

Я сглотнула.

– А Эймил ты объяснил все это?

– Объяснил, девочка, объяснил, все это и даже больше. Ведь она числится у нас в ведомостях на зарплату и должна подчиняться нашим правилам. А ты – нет. Но хотя это и так… Не так уж много у нас платят, и чаще нам приходится, прямо скажем, шантажировать таких людей, как ты или Эймил, не говоря уже о том, как на официальном языке формулируется задача, ради которой мы вас привлекаем. Я мог бы скрутить тебя узлом всякими бюрократическими уловками сверхсекретности, неразглашения и прочего – у нас есть полномочия, чтобы поставить обычного человека в условия, выгодные нам, ты ведь знаешь это? И мы могли бы создать такие условия для тебя – но это требует слишком много времени, и я подозреваю, что тебя это рассердит. Ты так сильно нам нужна, что мы не станем тобой рисковать, будь у нас хоть один шанс добиться твоей помощи другим способом. Кстати, ты ведь собиралась прийти к нам и поделиться тем, что учуяла на другом конце почтовой связи у Эймил, правда? У тебя нет никаких героических самоубийственных планов расправиться с кровососами своими силами? Ты ведь не настолько глупа, верно?

Я ответила со всей доступной искренностью:

– Нет, я не собираюсь расправляться с кровососами в одиночку, ни в коем случае.

Пат слегка нахмурился:

– Это должно бы меня обнадежить, но почему-то не обнадеживает.

Я посмотрела на него, стараясь придать себе как можно более невинный вид. Он вздохнул:

– Ну ладно. Увидимся в десять. Я подойду сюда к закрытию.

– Если уж я сказала, что приду, то значит, не собираюсь смыться через заднюю дверь, – в сердцах сказала я.

– Ты не сказала однозначно, что придешь, – спокойно уточнил Пат. – И мне бы не хотелось, чтобы ты ходила одна по городу в такое время, даже если Бозо пока соблюдает благоразумие.

Это было очень близко, даже слишком близко к правде.