Наш человек в Мьянме - Петр Козьма

Почему у большинства мьянманцев принято купаться в одежде? Мьянманец, который до этого носился по пляжу в одних шортиках, перед заходом в море обязательно облачится в джинсы и рубашку. Они говорят, что море — большое и страшное, а когда человек в одежде, то оно не так сильно пугает. Почему бы в таком случае им не купаться в шубах, а еще лучше, не использовать снаряжение водолаза? При этом никакого страха вроде бы не должно быть вообще.

Почему у мьянманских полицейских и военных есть странная традиция носить с собой деревянную рогатку? Для этой рогатки есть специальная петля на военном ремне, и она всегда торчит там наготове, свесив резинку. Кому полицейские собираются угрожать этой рогаткой, с кем солдаты ведут боевые действия при помощи рогатки, и проводятся ли у них чемпионаты по меткой стрельбе из этого устройства — для меня до сих пор страшная тайна.

Почему мьянманские мотоциклисты любят ездить в касках немецко-фашистского фасона? Я понимаю, что они удобные и практичные, и в случае тропического дождя струя воды из-за отогнутого откоса отлетает в сторону, а не плещет на лицо. Но для русского человека, воспитанного на фильмах про Великую Отечественную войну, вид мчащегося на мотоцикле человека в фашистской каске вызывает, мягко говоря, сложные чувства и инстинктивно заставляет припоминать, что делали в таких случаях доблестные партизаны.

Почему мьянманцы, когда приезжают на пляж, считают своим долгом сфотографироваться на этом пляже в прыжке на фоне безбрежных морских просторов? Я понимаю, что при виде стихии хочется самому взлететь и парить. Но вряд ли друзья поверят, глядя на эту фотографию, что изображенный на ней человек действительно летает над землей.

Почему специально обученные мьянманцы, которые регулируют движение паркующихся машин около супермаркетов и ресторанов, поголовно вооружены свистками и практически безостановочно дуют в них с силой реактивного двигателя? Я понимаю, что пронзительный свист заставит любого человека выполнить то, что от него хотят — лишь бы этот свист прекратился. А окружающие-то чем виноваты?

Почему как только начинается дождь, мьянманцы, подоткнув юбки, считают своим долгом затеять игру на открытом воздухе в футбол или в чинлон? Конечно, играть под ласковыми струями тропического ливня весьма приятно, хотя бы потому, что дождь тут же смывает с тебя пот. Но с точки зрения европейца, при дожде нужно все-таки или сидеть дома, или закрываться зонтом, а не устраивать игры на свежем воздухе.

Почему многие мьянманские студенты, обучающиеся в Москве, считают обязательным сфотографироваться на Красной площади не иначе, как усевшись задом на брусчатку (в летнее время и в сухую погоду, естественно)? Что за древние инстинкты проявляются у них в этот момент? И садились ли точно так же их далекие предки на камни завоеванной ими тайской Аютайи перед тем, как сравнять ее с землей?

Почему мьянманцы, когда хотят сказать о том, что между двумя людьми существуют хорошие ровные отношения, употребляют для этого слово «прохладные» («эйсэйбэ»)? Я понимаю цену прохлады в жаркой стране. Понимаю и то, что и в английском языке словосочетание «cool relations» тоже можно перевести двояко. Но все равно мне становится как-то не по себе, когда я понимаю, что мои отношения со здешними друзьями могут по мьянманским меркам быть охарактеризованы как весьма и весьма прохладные.

Почему многие мьянманцы, проходя мимо сидящего перед ними европейца, часто делают это в позе полунаклона? Их объяснение о том, что этим они хотят показать, что их голова находится ниже головы гостя, и тем самым продемонстрировать свое уважение, не выдерживает никакой критики. У стоящего европейца голова, как правило, и так будет выше, потому что средний европеец выше среднего мьянманца, а у сидящего голова все равно будет ниже, как мьянманец перед ним ни склоняйся, проходя мимо.

Почему уличного валютного менялу в Янгоне мьянманцы часто называют «Али-Баба»? Я понимаю, что большинство валютных менял в Янгоне — это мусульмане. Но чем провинился бедный Али-Баба, который, согласно общеизвестной сказке, вроде бы валютообменными операциями не занимался?

Почему в Мьянме однополым людям нежно ходить в обнимку — это вполне нормально и даже является частью стандартного поведения, а ходить в обнимку разнополым считается верхом неприличия? Понимаю, что дружба — крепкое святое чувство. Но чем тогда провинилась любовь?

Почему в Мьянме, когда хотят сказать про человека, что он непроходимо туп или бестолков, то обзывают его собакой или коровой? Я понимаю, что мьянманские собаки — расслабленно-пофигистические существа, но это не отменяет их дружбы с человеком. А что касается коровы, то очень многие мьянманцы не едят говядину: и дело тут не в религиозных соображениях, а в том, что быки всегда были кормильцами крестьянских семей. И как после это может повернуться язык считать столь уважаемых животных образцами тупости?

Почему мьянманцы считают недопустимым поставить на землю сумку с продуктами, даже если это — полиэтиленовый пакет из супермаркета? Понятно, что земля — грязная, и что продукты, находящиеся на уровне ног, автоматически становятся не вполне чистыми. Но пакет, в котором они находятся, как правило, все-таки герметичный и водогрязенепроницаемый. И почему в таком случае пакеты без проблем можно ставить в багажник старого такси, который часто по своей загрязненности может соперничать с самыми антисанитарными янгонскими помойками?

Почему среди мьянманцев так популярны черные костюмы? Понятно, что черный костюм — это костюм на все случаи жизни — на свадьбу, на похороны и на деловую встречу. Но почему мьянманцы категорически не приемлют костюмы, например, в полоску? При этом юбки-пасо у них отнюдь не однотонные, а в клеточку или в линеечку. Так что к параллельно-перпендикулярному разнообразию как таковому у них идиосинкразии точно нет.

Почему мьянманские дамы обожают остановиться где-нибудь в узком проходе и загородить движение? Тот, кто скажет, что и в России многие тетушки такие же, будет неправ. В Мьянме это явление — куда более массовое, хотя, может быть, оно вызвано тем, что Янгон вообще производит впечатление «сжатого» города, и узких мест там по определению куда больше, чем, скажем, в Москве.

Почему мьянманцы, если они надевают чистую выглаженную белую рубашку, так любят поддевать снизу майку с цветастым крикливым узором? Или, может, мы имеем дело с их тайным сговором с рекламными компаниями? Стоит мьянманцу чуть-чуть вспотеть, рубашка прилипает к спине, и рисунок футболки проявляется снаружи весьма отчетливо. Таким незамысловатым образом вполне можно увидеть на официальной рубашке мьянманца внезапно проступивший силуэт Шведагона, или пагоды Багана, или пальмы Нгапали.

Почему мьянманцы, упрекая европейцев за то, что они целуются на улице, сами совершают поступки, которые европейцам кажутся довольно бесстыдными? Например, я несколько раз видел, как молодые янгонские мамы спокойно кормят грудью малышей в янгонских автобусах. Делается это с той же степенью интимности, с какой они производили бы это в одиночестве. Я согласен с тем, что все естественное — не безобразно, и в европейской традиции еще художники эпохи Возрождения наглядно это демонстрировали. Но почему в таком случае неестественным и вульгарным мьянманцам кажется поцелуй на улице?