Бессердечный - Павел Корнев

Я только покачал головой:

– В ваших словах мне видится одно противоречие. Империя велика – не спорю, но как же остальной мир? Кто защищает от сил преисподней их? Ацтеки, Египет, Поднебесная, Персия – как быть с ними?

– Наше оборудование покрывает весь мир, – спокойно ответил владелец особняка. – В пределах империи оно действует сильнее, по мере удаления от наших границ его воздействие ослабевает, но факт остается фактом – мы защищаем все человечество. Все целиком.

– Как благородно!

– Благородство здесь ни при чем, – покачал сиятельный головой. – Это, скорее, побочный эффект. В противном случае император Поднебесной давно бы принес нам вассальную присягу.

– А остальные?

– Виконт, вы, как всегда, зрите в корень! – горько улыбнулся старик. – В Ночь титановых ножей были уничтожены далеко не все падшие. Пусть они и лишились своих сил, но сохранили былое влияние на правителей египтян и ацтеков. Многие жаждут вернуть старые порядки, виконт. Очень многие.

– Конвент?

– Конвент неоднороден. Самые отъявленные мерзавцы объединились ради выживания, но, как только добьются успеха, немедленно перегрызутся между собой. Если мы дадим слабину, прольются реки крови. Нельзя этого допустить! Никак нельзя!

– Почему я здесь, Дункан? – вновь спросил я, хоть и опасался услышать откровенный ответ.

Герцог Тальм поднялся из кресла и отошел к окну. На улице бушевала буря, дождь лил стеной, сверкали молнии.

– Стечение обстоятельств, и не более того, – объявил он наконец. – Все мы – игрушки в руках судьбы.

– Звучит зловеще.

– Так и есть, – подтвердил владелец особняка. – Вы бы не пережили эту ночь, виконт. При всей вашей удаче вам это было не суждено.

– Что вы имеете в виду?

– Защита от сил зла построена на электромагнитном излучении, – сообщил герцог, – но иногда от нее бывает мало толку. Посмотрите за окно, виконт! Гроза! Разряды молний создают помехи, оборудование отключается из-за перегрузок, рвутся провода, пропадает электричество. В такую погоду малефики не стеснены в средствах, им ничего не стоит послать по следам жертвы адских гончих или Дикую охоту. Вам не укрыться от этих дьявольских созданий.

– И вы привезли меня в свой дом…

– На самом деле это дом одного из моих усопших друзей, – улыбнулся герцог Тальм. – Ничто не связывает его со мной.

– Это ясности нисколько не добавляет.

– За вами отправят демона, но я смогу остановить его. Сама судьба свела нас вместе.

У меня по спине побежали колючие мурашки, столь торжественно прозвучал в пустом зале голос герцога.

– А если вы не справитесь? – спросил я.

– Тогда все закончится здесь и сейчас, – беспечно ответил Дункан.

– Вы полагали, будто у меня бумаги Эмиля. Теперь вы знаете, что это не так. Какой смысл рисковать?

– Дело не только в вас, виконт. Конвенту следует преподать урок. Надо вырвать этим мерзавцам ядовитые клыки, пока еще есть такая возможность. Сегодня они не ожидают западни, они уверены в успехе, тем страшнее окажется для них поражение. Мы получим передышку и распорядимся этим временем с толком.

– Вы так уверены в собственных силах?

– Не впервой. К тому же лучше умереть в схватке, чем доживать век, наблюдая, как все разваливается на куски. Сегодня еще можно что-то исправить, завтра такой возможности уже не будет.

Я молча кивнул, заподозрив, что все объясняется желанием герцога умереть в бою. Старик не выглядел человеком, способным уложить на обе лопатки демона.

Сиятельный уловил мои сомнения, отвернулся от окна и с беспечной улыбкой заявил:

– Выше нос, виконт! У старого картежника всегда припасен туз в рукаве. Я буду готов, когда явится выходец из преисподней!

– Вы способны почувствовать приближение демона?

– Это проще, чем вы думаете, – беспечно отмахнулся герцог Тальм и указал на люстру, заливавшую ярким сиянием весь зал. – Видите?

Свет электрических свечей какое-то время уже был неровным и дрожащим.

– Перепады напряжения, – предположил я.

– Демоны и электричество плохо сочетаются друг с другом, – рассмеялся старик. – Там, где есть один, не остается места для другого.

– Неубедительно.

– Уж поверьте моему опыту.

В этот момент с шумом распахнулась дверь за моей спиной, и я едва не подпрыгнул в кресле от неожиданности.

– Спокойствие, виконт! – попросил сиятельный и уточнил у прошедшего в зал детектива-сержанта: – Что с броневиком?

– Забрал, ваша светлость, – сообщил сыщик, с дождевика которого на паркетный пол натекла целая лужа воды.

Я оглянулся и уточнил:

– А хозяин лавки?

Детектив-сержант взглянул на герцога и лишь после утвердительного кивка хозяина ответил:

– Дверь никто не открыл, пришлось взламывать калитку.

– Никто ничего не заметил?

– В такую погоду? – усмехнулся сыщик, вытер рыжие усы и посмотрел на люстру. – Началось?

– Скоро, – подтвердил герцог.

– Вам не пора готовиться?

– Сейчас пойду.

Электрические свечи в люстре мигали все сильнее, свет их сделался тусклым и разреженным, по углам сгустились тени. Стало неуютно, и возникло желание поскорее убраться отсюда. Быть наживкой для демона мне нисколько не хотелось.

Неожиданно часть ламп погасла, а остальные засияли в разы сильнее, налились нестерпимым светом и с тихими хлопками начали перегорать одна за другой. Пара секунд – и зал погрузился в темноту, гореть продолжала лишь лампочка на фуршетном столе; талант сиятельного от перепадов напряжения нисколько не зависел.

Я привстал из кресла, решая, не стоит ли под прикрытием темноты унести отсюда ноги, но тут в полумраке сверкнул отблеск оружейной стали.

– На место! – потребовал детектив-сержант, взяв меня на прицел табельного револьвера.

– Спокойствие, виконт! – негромко рассмеялся герцог Тальм, и сразу налились неестественно белым светом электрические свечи в люстре; те, что погасли, не перегорев.

Я невольно охнул и прикрыл ладонью глаза.

– Вынужден оставить вас, виконт. Дела. Рад был знакомству, – чопорно раскланялся со мной герцог Тальм и покинул зал. – Прощайте!

Герцог оставил за собой последнее слово, и слово это не понравилось мне категорически. Но что я мог поделать? Ничего. Лишь сидеть и ждать, чем завершится эта безумная история.

Детектив-сержант расстегнул дождевик, уселся в кресло и устроил руку с револьвером на широком подлокотнике, направив ствол оружия мне в грудь.