Москва и жизнь - Юрий Лужков

Все задуманное удалось выполнить к празднику.

Нодар Вахтангович умер два года назад. Ему пришлось пережить две страшные трагедии, когда рухнули сконструированные им крыши над «Трансвааль-парком» (аквапарком) и Бауманским рынком, унесшие много жизней. В его защиту выступил Союз московских архитекторов. «Проектировщик не может быть виноват в обрушении „Трансвааль-парка”», — заявили они в открытом письме. Нодара судили, вину не доказали. Катастрофы произошли из-за ошибок при строительстве и эксплуатации.

Лично я считаю Нодара Канчели в высшей степени талантливым специалистом, безусловно принесшим пользу стране. О нем всегда будут напоминать:

Купол храма Христа Спасителя,

Крыша Гостиного Двора,

Конструкция «Охотного Ряда»,

Конструкция Большого театра,

Крыша Манежа,

Ротонда собора Нового Иерусалима.

Когда меня избрали председателем Мосгорисполкома, ко мне на прием пришел известный московский архитектор Борис Иванович Тхор. Много лет в команде главного архитектора Москвы Михаила Посохина он проектировал самые известные здания эпохи Хрущева — Дворец съездов, Новый Арбат, Лужники. При Брежневе занимался крытым стадионом «Олимпийский». Получил за эту работу Ленинскую премию. Пришел он со своей мечтой — построить небоскребы международного делового центра с названием «Москва-Сити».

Столица России вступила в рыночные отношения со всем миром, а площадей у города хронически не хватало. Предложение выглядело, безусловно, своевременным, очень интересным, любой столичный город должен иметь возможность высотного строительства. Я считал, что наш центр должен оставаться исторически воспринимаемым, как город рубежа XIX–XX веков. Я видел во многих городах Европы совершенные старинные здания, но их образ разрушался стеклом и бетоном новых сооружений, расположенных между этими старинными зданиями.

Вдали от Кремля, на расстоянии четырех километров, мы расчистили от двадцати предприятий промышленную зону. Их место предназначили двадцати небоскребам. Вырыли огромный котлован, что дало повод прессе злорадствовать и поминать злополучный «Котлован» Андрея Платонова.

Перед началом стройки я побывал в Париже, где на расстоянии четырех километров от Триумфальной арки высятся небоскребы Дефанса. Увидел небоскребы Гинзы в Токио и Доклэнда в Лондоне. Англичане ошиблись в организации транспортного обслуживания, и Доклэнд долго не заполнялся бизнесом. Мы учли эту ошибку, первым делом провели ветку метро с крупной станцией. Между Кутузовским проспектом и котлованом возвели торгово-пешеходный мост, о нем острили, что это мост в никуда. Сейчас молчат, двухъярусный мост очень красив и оказался крайне необходим.

Два миллиона кубических метров земли вывезли из котлована. И в нем построили грандиозный комплекс, который называется «Центральное ядро».

Когда разразился мировой кризис, я приезжал в «Сити», чтобы решить ряд вопросов и поддержать тех инвесторов, которые хотели продолжать работать. В «Сити» я взял под свой контроль отслеживание решения всех вопросов.

Здесь допускались любые смелые решения в режиме «стекло — железобетон». Это уникальные проекты. В числе первых появились «Башня на набережной», одна из башен «Федерации», «Северная башня», это сотни тысяч востребованных офисных площадей.

Если говорить о мощных городских грандиозных проектах, «Сити» — самый значительный. Там мы строили Москву XXI века.

«Сити» после моей отставки назвали «градостроительной ошибкой». Стало модой высказываться негативно о небоскребах «Москва-Сити». Большие проекты всегда ругают, а потом без них жить не могут. В «Сити» реализованы смелые решения в области архитектуры. Это проект уникальный и безусловно полезный. Правда, в настоящее время критики что-то молчат.

В конце 1992 года ко мне на прием пришла пожилая женщина. Она вынула из полиэтиленового пакета старую книгу в кожаном переплете с желтыми неровными страницами. Протягивая ее мне, сказала, что это один из первых экземпляров Библии на Руси. Другой такой хранится в бывшей Румянцевской библиотеке, книга принадлежала ее покойному мужу, историку. Берег Библию всю жизнь и прятал от воинствующих безбожников. Не помню, как долго я просидел, листая Библию. Хотя незнаком со Священным Писанием, но должен признаться, почувствовал некую ауру и понял: моя гостья принесла мне что-то действительно редкостное. Стараясь не разрушить эту атмосферу, мягко спросил:

— А чего бы вы хотели?

— Ничего. Хочу подарить эту книгу. Мой муж завещал передать тому, кто будет восстанавливать храм Христа Спасителя, а когда построите храм, отдайте ее настоятелю. А настоятелем храма Христа Спасителя всегда являлся патриарх.

— Храм? Какой храм? Мы вовсе не собираемся восстанавливать храм Христа Спасителя.

— Мой муж сказал, что будете. А он в таких вещах никогда не ошибался.

Я не хотел принимать книгу, музейную ценность, национальное достояние, но она упорно настаивала. В конце концов мы договорились, что Библию оставлю у себя и передам преемнику, а тот поступит так же, и так далее по цепочке. «Когда-нибудь, может быть, храм Христа восстановят, книга перейдет к его настоятелю и воля вашего мужа исполнится. Но когда это случится — сказать не могу». Библию положил в сейф и по совету специалистов, признавших ее исключительную ценность, отреставрировал.

В центре города меня удручала свалка, в какую превратилась яма осушенного водного бассейна «Москва». Видеть перед глазами яму с лужей, терпеть нарыв на теле, градостроительный провал, становилось невыносимо. Самый грандиозный собор Москвы воздвигли в XIX веке в честь победы в Отечественной войне 1812 года. Волею Сталина его взорвали в 1931 году, чтобы возвести на его месте высочайшую в мире башню Дворца Советов со статуей Ленина. Война помешала достроить начатое здание, и стальные конструкции разобрали на нужды фронта.

При Хрущеве в чаше фундамента устроили бассейн, захиревший в годы Перестройки. Под глубокой ямой находился фундамент Дворца Советов. Встал вопрос: как с ним поступить? Я взял архивные материалы и увидел грандиозную платформу на 128 сваях, забитых до скального основания. Возникла мысль о возрождении храма Христа на этом фундаменте. Дал задание выяснить, сохранилась ли документация XIX века. Автор проекта храма — русский немец Константин Тон. Он, как скрупулезный человек, оставил после себя не только чертежи всего здания, но и дотошную документацию о том, сколько стоило кровельное железо, во что обошлось поднять его на крышу и так далее.

Поначалу все происходило в тлеющем режиме до тех пор, пока не пришла идея использовать зарытый в земле фундамент. Вот тогда я задался идеей воссоздать храм.

Летом 1994 года подписал постановление правительства Москвы № 463 «О восстановлении храма Христа Спасителя». В прессе, охаивавшей каждый мой шаг, прочел, что этот документ «являет собой такую гремучую смесь небрежности, недомолвок, лукавства, что смолчать людям мало-мальски сведущим, думающим, совестливым было трудно». Они не молчали. И развязали кампанию травли.