Власов: восхождение на эшафот - Богдан Сушинский

– Однако теперь рейхсмаршал прекрасно понимает, – воспользовался заминкой в его докладе начштаба РОА Трухин, – что русские летчики будут сражаться в одном небе с немецкими асами, против общего врага – советских коммунистов.

Мальцев выслушал его с непроницаемым лицом, затем болезненно как-то поморщился и уже иным, слегка поугасшим, голосом продолжил:

– Но дело даже не в этом. Ашенбреннер заявил, что Геринг согласен передать нам порядка пяти тысяч бывших красных авиаторов, которые пока что служат в люфтваффе или заняты на всевозможных вспомогательных аэродромных работах. Рейхсмаршал согласен пойти на это, хотя части люфтваффе и так ощущают недостаток в живой силе. Особенность отбора этих людей заключается в том, что все они являются бывшими пилотами или авиационными техниками, имеют опыт хоть какой-то службы в авиачастях.

– Обладая пятью тысячами авиационных военнослужащих, мы вполне можем говорить о зарождении военно-воздушных сил РОА, – просветлело лицо Власова. – Правда, пока что нам обещают поставить самолеты только для двух эскадрилий. Или, может быть, ситуация изменилась и немцы расщедрятся на третью?

– Пока только на две, – развел руками Мальцев. – Заверяя при этом, что все наши наземные операции будут поддерживаться с воздуха пилотами люфтваффе. Первые шесть самолетов уже поступили. Эскадрильей ночных бомбардировщиков поручено командовать бывшему Герою Советского Союза капитану Сергею Бычкову, – указал Мальцев на приземистого, ладно сбитого парня, уже облаченного во франтовато подогнанный мундир офицера люфтваффе.

– Почему «бывшему Герою Советского Союза»? – мягко возразил Власов. – Просто Герою Советского Союза. Я специально оговаривал этот вопрос с представителями Генштаба и штаба люфтваффе. Они гордятся тем, что на сторону Великой Германии переходят не только «трусы и предатели», как об этом трубит советская пропаганда, но и настоящие русские асы, отмеченные звездами героев. Свои награды они заслужили в боях.

– Прошу прощения, о таком подходе я не знал, – повинился «русский Геринг», как уже называли его в частях РОА.

– Вы полны решимости сражаться за свободную, демократическую Россию, капитан? – обратился Власов к комэску Бычкову.

– Так точно. За свободную Россию – согласен.

– Но если совесть подсказывает, что вы пока еще не готовы к такой миссии, лучше сразу откажитесь от командования. Это будет по-офицерски. Мы не станем упрекать вас. Определим вам другое место службы.

– Я уже принял присягу на верность РОА.

При этих словах все почувствовали себя неловко, вспомнив, что каждый из них в свое время уже принимал присягу на верность Компартии большевиков и Красной Армии, однако же отрекся от нее.

– Понятно. Я верю вам, – поспешно пробубнил Власов. Но, уловив тягостность молчания всех остальных, Бычков в тон командарму пробубнил:

– На этот раз – окончательно.

– Понимаю, тяготят воспоминания о том, что вы уже однажды принимали красноармейскую присягу, – уловил их настроение командарм. – Однако это не должно парализовать вашу волю. Таковы обстоятельства. Разве вам не известно, советский маршал Жуков, в прошлом унтер-офицер царской армии, сначала принял присягу на верность царю, затем на верность Временному правительству, а потом уже – на верность партии и советскому строю. И ничего, никакие угрызения совести его не терзают. Причем таких в Красной Армии служит сейчас десятки тысяч.

– А ведь действительно, к чему эти наши моральные стенания?! – облегченно выдохнул кто-то из присутствующих, и сразу же все заметно взбодрились. – Командарм прав.

– Кстати, этот пример следует использовать в пропагандистской работе в лагерях военнопленных, – поддержал его генерал Трухин.

– Как вы знаете, кроме ночных бомбардировщиков, – опять лихо взял инициативу в свои руки полковник Мальцев, – у нас еще будет эскадрилья истребителей, командовать которой приказано Герою Советского Союза старшему лейтенанту Борису Антилевскому.

– Я буду сражаться, как полагается, – сразу же упредил вопрос командарма комэск-истребитель. – И пилотов в эскадрилью подберу таких же.

Власов поднялся из-за стола и нервно прошелся по комнате, гулко вышагивая, почти маршируя, по дубовому паркету.

– Я не случайно спросил вас, господа комэски, о готовности служить в авиации, готовности командовать эскадрильями. Немецкое командование уведомило меня о печальном опыте вербовки дважды Героя Советского Союза капитана Байды, который был сбит в сорок втором и согласился служить пилотом люфтваффе. При первом же вылете для бомбежки английского города Ковентри, он, не сбросив ни одной бомбы, посадил свою машину и сдался англичанам. А теперь, как стало известно, служит в американской авиации[80]. Представляете, каково мне было узнать об этом?!

– Не хотелось бы, чтобы мы опозорили наши ВВС подобным предательством, – сокрушенно покачал головой Мальцев. И командарм поверил, что чувство горести, которое отразилось на лице Мальцева, является искренним.

У Власова было особое отношение к этому человеку. Он знал, что после оккупации немцами Ялты бывший начальник санатория полковник авиации Мальцев возглавил управу этого города. Ничто не мешало ему спокойно отсидеться в «хлебном» кресле мэра, а затем эмигрировать в Германию, однако, узнав из листовок о зарождении «власовского движения», он загорелся желанием присоединиться к нему. Но прежде чем прибыть в ставку РОА, он лично составил обращение к советским летчикам, в котором призывал их переходить на сторону Русского освободительного движения генерала Власова, а затем несколько раз обращался по радио к жителям Ялты и всего Крыма с призывом поддержать «русских освободителей».

Оставив пост мэра, бывший военный летчик Мальцев обратился к немецкому командованию с предложением создать «Восточную эскадрилью» из бывших советских летчиков. С этой же идеей он и прибыл в штаб Русской Освободительной. Поэтому Власов вполне обоснованно считал, что с командующим ВВС ему и всему освободительному движению явно повезло.

– А будет ли у вас на вооружении хотя бы один транспортный самолет? – обратился к «русскому Герингу» бывший заместитель начальника штаба 6-й армии Михаил Меандров.

– Транспортной авиации у нас, к сожалению, нет, – ответил тот. – Пока нет.

– Если мы хотим по-настоящему разворачивать освободительную борьбу в России, то, прежде всего, должны готовиться к диверсионно-партизанским методам войны в тылу красных. А значит, нам понадобятся самолеты, которые бы забрасывали наши группы в дальние районы страны. По этому поводу у меня появились кое-какие соображения, в свете того, о чем мы с вами уже говорили, господин командарм.