Стихийник - Анджей Ясинский

Балаватх раскидал по двору обманки из своих амулетов с плотно законсервированными образцами ауры, именно тех ее участков, которые считаются наиболее уязвимыми и которые так любят атаковать «умные» заклинания, в том числе и эльфийские.

Готовя очередной по списку сюрприз, Балаватх усмехнулся, наблюдая за фонтанирующей ложными тревогами эльфийской «паутиной», реагирующей на образцы его ауры, и хаотичными попытками эльфов как-то перерезать уже развернувшуюся и даже маленько разгулявшуюся его крючкастую сеть. Уж что-что, а бесполезность резания ушастые должны были бы понять сразу.

Это плетение, несмотря на кажущуюся простоту, разрабатывалось исследовательским отделом Лиги боевых магов с десяток лет и представляло собой саморазворачивающуюся сеть на основе огненной магической энергии (наиболее подходящей благодаря легкости и скорости разрыва и образования новых связей), состоящую из кучи маленьких самостоятельных сегментов, так называемых крючков – маленьких вставок из плетений других стихий, притягивающихся и цепляющихся за части вражеских плетений одной с ними стихии. Правда, только те их части, что характеризуются средней и слабой насыщенностью энергией.

Именно там обычно находится логическая составляющая работы заклинания, а от высоконасыщенных, которые могут спалить сеть, крючки, наоборот, отталкиваются. Именно с этим моментом Балаватх и его подчиненные мучились дольше всего. Правильно брошенная сеть очень сковывает противника. Стоит только очередному атакующему плетению показаться из-под защиты, как оно тут же облепливается и раздирается на нефункциональные куски. Но стоит только враждебному магу попытаться разделаться с сетью, как он сталкивается еще с одной неприятной особенностью. Разорванные нити просто присоединяются к другим сегментам, а при большом количестве разрывов сеть просто переконфигурируется, нити переходят между сегментами по определенному набору правил[3]. В результате часто выходит так, что сеть восстанавливает существенную часть своего объема и снова облепляет мага и его плетения со всех сторон. Выжигание высокоэнергетическими плетениями тоже очень неудобно – крючки отталкиваются от них, расходятся в разные стороны, оттягивая за собой нити. Получается нечто вроде косяка рыб, убегающего от хищника.

«В общем, если ушастые и дальше будут действовать так бестолково, – немного успокоившись, заключил Балаватх, – то можно надеяться на вероятность не только выйти из этой переделки живым, но еще и в добром здравии. Хотя после проведенной экстренной накачки и стимуляции ауры понятие «доброе здравие» от трех до пяти дней будет очень и очень относительным…»

Вериан

Вслепую закинув первую порцию заклинаний в указанную соколом зону (а в точности наводки он был уверен, спасибо опыту работы с птицами на границе с дроу в молодости) и начав разворачивать «паутину», Вериан почувствовал резкие вспышки земной и почему-то огненной магии. Показалось, что в зеркале, которое после приснопамятного случая с чужаком в посольстве теперь было у каждого эльфа, промелькнул силуэт какого-то мужика, резко отлетающего в сторону от траектории магического удара. По инерции продолжая разворачивать «паутину», Вериан усиленно пытался понять, что же все-таки происходит. В то, что они столкнулись с гномкой, верилось все меньше и меньше.

Однако прохлаждаться и обдумывать ситуацию времени не было, уже через пару секунд после начала атаки «паутина» стала захлебываться ложными срабатываниями, а плетения эльфов начали накрываться какой-то огненной сетью. Причем эта сеть, несмотря на другую стихийную составляющую, удивительно легко прилипала к эльфийским плетениям и раздирала их на части. Перебросив проведение атаки на подчиненных, эльф решительно взялся за устранение столь нежелательной помехи. Присмотревшись, Вериан понял, что плетение на самом деле комбинированное. Подивившись хитроумности придумавшего сеть мага, он разрезал ее на отдельные части. Точнее, безуспешно попытался это сделать – стоило только разорвать пару нитей, как они тут же сращивались в другой, но похожей конфигурации. Сходные проблемы возникли и при попытке выжигания высокоэнергетическими плетениями участков сети – они просто расползались и наполовину рассеивались, стягиваясь и восстанавливая форму после ухода опасности. Все-таки не зря в основе была огненная (а не гномья, что логично, учитывая здешний фон) магическая энергия. Будучи самой неустойчивой, она гораздо лучше других подходила для быстрого создания и воссоздания плетений, что и использовал неведомый оппонент.

Тем не менее Вериан все равно считал непредусмотрительным так активно распускать руки в магической битве с эльфами. Хотя, возможно, противник надеется на активную подпитку от магического фона или же просто является представителем открытого стиля боевой магии и к другому непривычен. Тем хуже для него. Открытость дает неплохие преимущества. Вместо того чтобы окружить себя прочной защитой, под ней формировать атакующие плетения, а затем выстреливать ими оттуда в сторону противника, как делают адепты закрытых стилей, «открытые» боевые маги идут другой тропой. Зачем что-то готовить, «закрывшись в своей крепости», тесня войска внутри, проталкивая атаку сквозь тугие створки крепостных ворот, когда можно окружить врага, лишить его пространства для маневра и развернуться так, как тебе хочется?

Окутав своей аурой противника, «открытый» боевой маг имел преимущества как в скорости атак, так и в скорости их отражения. Создавая плетения вплотную к защите супостата, имеешь больший оперативный простор как для нанесения и резкой смены направления ударов, так и для отражения атак соперника не только на границе своей защиты, но и на всем расстоянии между вами. Не говоря уже о том, что большее занятое аурой пространство позволяло активнее качать энергию из магофона. Однако при всех этих преимуществах был один большой недостаток. Распустив аурные руки, можно так же сильно по ним и получить. В целом наибольшей открытости придерживались демоны с их стремительной, маневренной, но неустойчивой магией огня, а также люди с потребностью использовать объемные комбинированные заклинания и возможностью напрямую влиять аурой на плетения (в том числе враждебные) всех стихий. Гномы же, с их надежной, но медленной и неповоротливой магией земли, считались чуть ли не затворниками, хотя в столице из-за магофона старались действовать открыто. Что же касается эльфов и дроу, то те благодаря особенности магии леса хорошо взаимодействовать с аурой достигли небывалых высот в искусстве «избиения» чужих аурных рук.

Однако радость Вериана быстро закончилась, как он ни старался, но аурных рук врага не обнаружил. Или их действительно не было, или противник успевал мастерски их уводить из поля зрения. И то и другое указывало на его высокий класс. Похоже, им довелось столкнуться с человеком (отсюда и многостихийность заклинаний) явно не слабее мастера боевой магии. Как же они так опростоволосились?! Хотя… кажется, все ясно. «Глушилка» не позволяла нормально взаимодействовать с соколами, предварительной наводки на гномку (кто же ожидал, что ей удастся вырваться) тоже никто не проводил, поэтому птицу задействовали так, как и на границах с дроу, – просто наводили на всех, кто скрывался под пологом невидимости. Вот и нарвались непонятно на кого, да еще как последние лопухи не стали тратить время на выискивание врага в зеркалах, а мгновенно перешли в атаку.