Воссоединение - Эми Сильвер

– В любом случае, – сказала Лайла, и голос ее начал немного замедляться, а язык – слегка заплетаться, – все это дело второстепенное. Ты уладишь дела с Джен и Дэном, и даже если не уладишь, это не конец света. Но вот то, что у тебя с Нат, – это серьезно. Вот это действительно имеет значение.

Они посидели так еще немного, пока она не уснула. Эндрю подхватил ее на руки и отнес в машину; она не проснулась вплоть до того момента, когда Зак на руках вынес ее из машины.

Именно Зак спустился за Эндрю в тот же день поздно вечером.

– Она зовет тебя, – сказал он.

В ее комнате было темно, она освещалась только падающим из окна серебряным светом луны. Лайла полулежала на подложенных подушках, укрытая одеялами и покрывалами.

– Не зажигай свет, – прошептала она, когда он вошел в комнату, – у меня болит голова.

– Лайла, – мягко сказал он, – мы можем поговорить утром, перед моим отъездом.

– Нет, – прошептала она. – Нет-нет. Я могу не проснуться.

– Лайла…

– Я не имею в виду, что я умру, идиот. Я просто хочу сказать, что иногда мне требуется целая вечность, чтобы раскачаться утром, а тебе надо ехать рано, а я не хочу оставлять дела как они есть. Я хочу, чтобы ты сказал мне, как дальше будешь с Натали.

Голова его упала на грудь.

– Не знаю. Что-то сломалось… Я… мы что-то сломали. Мы с ней, я имею в виду, не мы с тобой. Мы что-то сломали, и я не знаю… не знаю, есть ли у меня силы это починить. Я чувствую себя так, словно больше не могу бороться. Я всегда все скреплял, удерживал от распада, понимаешь? Я не уверен, что способен на это теперь.

– Эндрю. – Голос Лайлы был больше похож на выдох. – Тебе не надо постоянно быть таким сильным. Ты не несешь ответственности за всех.

– Она так говорит, ты так говоришь, Джен так говорит… – Голос его оборвался, ему казалось, что он сейчас заплачет, и он не понимал почему. – У меня ощущение, что я потерял себя где-то в тот уик-энд перед Рождеством и в последующие недели. Я думаю, что очень сильно зависел от того, каким видит меня Нат, от того, какова наша совместная жизнь. Ты знаешь, что она мне сказала, Лайла? Что не хочет больше быть моим наказанием. Я не знаю, что с этим делать. Она говорит такие вещи, она говорит о нашей жизни так, словно она была нехороша, и я просто не знаю, что ответить. Это так, будто мы с ней все это время жили в каких-то разных браках, как будто мы жили не одной и той же жизнью.

– Некоторые вещи… – Она запнулась, голова упала, пальцы прижались к вискам.

– Лайла?

– Болит.

Он придвинулся ближе к ней, обнял за плечи и прижал к груди.

– Некоторые вещи говорятся в гневе. Но, Эндрю, в тебе есть что-то такое… – Она перестала говорить и глубоко задышала.

– Лайла, тебе нужно лечь, нужно отдохнуть сейчас. Мы договорим завтра.

– Нет-нет! – вместо голоса у нее раздавалось шипение, хриплый шепот, как у старухи. – Мы должны разобраться с этим, ты должен разобраться с этим. Какая-то часть твоего существа настроена только на искупление вины, и она это видит. Ты сделал достаточно. Ты заплатил свою цену. Теперь остановись. Сейчас ты исчерпан. Ты все сделал правильно. Ты женился на такой женщине! И она тебя любит. Ты вырастил красивых умных дочек. Они – лучшая часть вас обоих, эти двое, они энергичны, они умны, они красивы. Ты усердно работал. Ты прожил хорошую жизнь. – Она сидела, прижавшись к нему лицом, и ее слезы намочили ему рубашку. – Я тебе завидую. Как жаль, что я не прожила такую жизнь, как у тебя. Я все время собиралась совершить что-нибудь правильное, но как-то так и не собралась. Ну не глупо ли?

Они сидели в темноте, он обнимал ее и негромко говорил о том, что она сделала правильно: о том, как она любила людей, беззаветно, безудержно, о том, как заботилась о своей матери, говорил о ее щедрости. Он не был уверен, что она слушает, не был даже уверен, что она его слышит, но наконец плач прекратился, ее тело обмякло, и она уснула у него на руках. Высвободившись из ее объятий и осторожно поднявшись с кровати, он долгое время стоял у двери, наблюдая за ней. Ему было страшно уходить, потому что он был уверен, что уже никогда ее не увидит.

19 июля 2013 г.

Сентябрь 2013 г.

Отдыхающие уехали, пляжные бары закрылись, они собрали свои столы, стулья и шатры и ушли туда, куда все они уходят до следующего лета. Следующее лето. Земля обетованная.

Лайла, Натали и Джен были одни на пляже, если не считать немногих пенсионеров, шаркающих по песку или сидящих на набережной и кормящих чаек. Подруги нашли себе укромное местечко на самом дальнем конце полоски бледно-желтого песка, и Джен с Нат взяли пляжную ширму для защиты от ветра, хотя дул всего лишь легкий бриз. Но все равно так было приятнее, это давало ощущение того, что они одни в мире, и компанию им составляют только песок, вода да чайки. Лайла сидела в шезлонге, ноги ее были прикрыты полотенцем. Ей было уже нестерпимо на них смотреть.

– Как у цыпленка, – сказала она Натали. – Я выгляжу точно как цыпленок.

Когда накануне утром она встала на весы, то весила девяносто семь фунтов.

– И по крайней мере три фунта от этого составляет опухоль, – сказала она.

Ее уже клонило ко сну – они встали рано, чтобы поехать на пляж. Поездка должна была продлиться целый день, и Джен с Нат не были уверены, что это хорошая идея. Лайла, однако, настояла. Последнюю пару дней она чувствовала себя немного крепче, и ей хотелось воспользоваться хорошими днями, она была полна решимости сделать это. И, кроме того, ей хотелось провести драгоценное время с девочками: в выходные Зак вернется из Лондона, а Нат в понедельник уедет, так что кто знает, когда их троица снова соберется вместе. Да и соберется ли вообще?