Суд офицерской чести - Александр Кердан

На скотном дворе

В ЧАСТИ ЕГО СЧИТАЛИ дурачком.

Оно и понятно: какой умный, уважающий себя человек добровольно пойдёт на хоздвор, чтобы два года службы провести со свиньями?

Впрочем, однажды рядового Кобылку на самом деле возили на обследование в областную психбольницу. Возили после экзотического, прямо скажем, случая.

Началось всё с того, что командир дивизии полковник Язиров и начальник политического отдела подполковник Свечкин глубоко осознали озабоченность Советского правительства и министра обороны СССР положением дел в сельском хозяйстве страны. И тут же решили посетить прикухонное хозяйство части, на котором не были около года.

Это хозяйство, а проще – скотный двор, являло собой интересное зрелище.

Два небольших, похожих на лагерные бараки свинарника – по тусклые оконца утопали в грязи и навозе. К ним примыкал полуразвалившийся хлев, в котором коротали свободное время квёлого вида лошадь для перевозки отходов и три коровы, давно забывшие о предназначении давать молоко.

Комплекс построек завершал жилой домик свинарей – «фазенда», как именовал её начальник этого «гарнизона» старший прапорщик Скорый. В домике жили и несли свою бессменную вахту рядовые Кобылка и Фофанов, а также лохматая, дворняжистого вида собака по кличке Пахан и ручная ворона с перебитым крылом.

Весь скотный двор, как-никак – военный объект, был обнесён колючей проволокой, в которой то там, то тут зияли дыры.

– Да-а, – промычал Свечкин, открыв дверцу своего «уазика», первым въехавшего на территорию скотного двора.

Язировский автомобиль безнадёжно отстал на ухабистой дороге.

Ехать на одной машине комдив и начпо считали для себя зазорным, недостойным занимаемого ими положения.

Пока Свечкин осматривался, куда же поставить ногу, чтобы не зачерпнуть мутную жижу в сшитый по спецзаказу сапог, в не закрывающиеся никогда ворота скотного двора, рассерженно фырча, влетел уазик комдива.

– Обогнал ты меня, Игорь Иванович, – с натянутой улыбкой сказал Язиров.

Жили они с начальником политотдела, как кошка с собакой. Но на людях были друзья – не разлей вода!

На непривычный для местных обитателей шум глухо залаял Пахан, тоскливо замычали коровы, заворочались в клетях свиньи. Выскочил из домика Кобылка…

Язиров и Свечкин, выбравшиеся на более-менее твёрдую почву, осматривали его, как конквистадоры первого встретившегося им жителя Вест-Индии.

Солдат грязными руками пытался застегнуть верхнюю пуговицу рабочего хэбэ, переминался с ноги на ногу в резиновых (неуставных!) сапогах. Он не знал: то ли бросить эту вредную пуговицу и доложить неожиданным начальникам, что всё без происшествий, то ли не докладывать, а бежать в домик и навести мало-мальский порядок к приходу гостей. Как назло, ни Скорого, ни Фофанова на месте не было. Прапорщик отсутствовал (не докладывался, где), а Фофанов ушёл в часть, в баню. Они с Кобылкой так и ходили – раз в неделю, по очереди, чтобы животину без присмотра не оставлять.

– Ну, как дела, гвардеец? – первым нарушил молчание Свечкин. Он был настроен добродушно. Хотел даже руку Кобылке протянуть, но вид у рядового был такой зачуханный – слезящиеся глаза, шмыгающий нос, что – передумал.

– Показывай своё хозяйство, – не дав солдату ответить, недовольно буркнул Язиров (опять этот Свечкин поперёд батьки в пекло лезет!).

Осмотр начали с домика.

«История зданий бывает интереснее истории человека», – сказал однажды Константин Паустовский.

«Фазенда» в отношении истории не была исключением из правила. Каждый гвоздь, каждая доска, каждый кусок шифера, из которых «фазенда» была сконструирована, являлись монументами самим себе. С каждым была связана целая эпопея. Так трудно они добывались, так непросто нашли своё место под солнцем! Кто бы ещё сумел из такого завалящего стройматериала создать столь долговременное сооружение? Не ищите – не найдёте. А вот наш солдат сумел, создал, и оно стоит…

Правда, время от времени Скорый со своими помощниками заменяет жерди, подпирающие крышу домика. Но ведь это с тыльной стороны, и начальству об этом знать не обязательно. Конечно, в сильные дожди осенью и весной, в период таянья снегов, в комнатке, где спят свинари, начинается весёлая капель. Но кровати солдатские легко передвигаются из угла в угол, а проводку недавно заменили – теперь не замыкает!

И ещё. Котёл, вмонтированный в большую кирпичную печь, треснул в прошлом году. Без него как без рук, особенно зимой. Где подогреешь пойло для скотины? Но хозяйственный Скорый договорился. В соседнем колхозе на две бутылки спирта выменяет на днях новый котел… Так что жить можно!

Язиров пнул подвернувшегося под ноги Пахана (ворона забилась в угол и молчала) и направился в жилую комнату. «Ага! Вот где можно поддеть соратника», – промелькнуло у него. Прямо на комдива из-под стекла, засиженного мухами, смотрел некогда знаменитый деятель в маршальском мундире с доходящей до пояса орденской планкой. Рядом пестрели вырезки из журналов мод.

– Вот – всё ваше политическое сознание, товарищ солдат! Сколько будем мы поклоняться старым авторитетам? – не глядя на Кобылку, с места в карьер взял Язиров. – А эта порнография… – он неопределённо показал на стену и осёкся (о женщинах говорить плохо полковник не любил, да и вырезки были вполне приличные). Комдив покосился на Свечкина. А тот будто и не слышал его тирады. Присел перед солдатской тумбочкой и начал рыться в ней с самым довольным выражением лица.

В тумбочке разве что ужи не водились. Куски заплесневелого хлеба, засаленные конверты, серого цвета вафельное полотенце, тетрадь для политзанятий (ни единой темы, конечно), слипшиеся конфеты, которыми подслащают праздничные солдатские обеды. Короче, антисанитария полнейшая!

Свечкин даже руки вытер носовым платком, решив устроить Скорому взбучку за то, что тот развёл здесь «свинюшник». Но, вспомнив, что не за этим они сюда приехали, гневно обратился к Кобылке:

– У вас и свиньи так живут, товарищ солдат?

– Нет, свиньи – лучше, – простодушно улыбнулся Кобылка.

Свиньи и впрямь жили сносно. Зайдя в неказистый снаружи, но ещё крепкий изнутри свинарник, комдив и начпо увидели его обитателей отдыхающими на полу, посыпанном свежими опилками. Животные были упитанными. Около двух свиноматок теснилось десятка полтора поросят.

– Будет о чем доложить в тыл округа, – оживился Язиров.

Свечкин также обдумывал, как в очередном донесении наверх расписать заслуги партполитаппарата и, конечно, свои в увеличении свинопоголовья части.

Неожиданно его осенила идея.

Он вспомнил, что сейчас модно отвечать за какой-нибудь конкретный участок. Суровые директивы требуют персонально закреплять старших офицеров за недисциплинированными военнослужащими, за тревожными объектами.

– Хасан Абдуллаевич, – вкрадчиво сказал он, – есть одна мысль. А что, если нам с вами взять шефство над этим свинарником? Это и в духе требований времени, и…