Человек-невидимка в стразах - Дарья Донцова

– Ну конечно, – улыбнулась Евдокия Матвеевна, – иначе я несмогу вам помочь. И выслушать придется, и порасспрашивать, и кое-чего записать.Садитесь, располагайтесь. Хотите чаю? Какой предпочитаете? Лично я люблючерный, наверное, не оценила зеленый. Но на всякий случай держу коробочку длялюбителей экзотики. Ну согласитесь, россиянам более по вкусу нормальный лист. Асалат из горькой травы… э…

– Рукколы? – вступила я в разговор, ощутив, как внутриутихает дрожь.

– Верно, – засмеялась Евдокия, – я чувствую себя козой вгостях у Мурки. Помните, у Маршака в стихах «Кошкин дом» козочка говорит мужу:«Слушай, дурень, перестань есть хозяйскую герань». А тот ей отвечает: «Тыпопробуй, очень вкусно, словно лист жуешь капустный». Вот и я ту рукколу мусолюлишь из желания продемонстрировать гастрономическую осведомленность, никакогоудовольствия она мне не доставляет.

Надо отдать должное Евдокии Матвеевне: услышав в речипосетительницы нотки агрессии, она ловко погасила тлеющие головешки.

– Вы одна? – вдруг спросила Евдокия.

Я кивнула.

– Лучше приходить с ребенком, – посоветовалаКонстантиновская, – но мы вполне можем сейчас обсудить часть проблем.Внимательно вас слушаю.

– Артем Васюков, – коротко сказала я. – Знаете его?

Глаза Евдокии погасли, словно задутые сквозняком свечи.

– У меня очень плохая память, – призналась ЕвдокияМатвеевна. – Мальчик уже был тут?

– Судя по документам, да. Ребенка выписали из НИИ,порекомендовав ему домашнее обучение.

– Очевидно, доктор счел такую форму занятий наилучшей, –проявила цеховую солидарность Константиновская. – Кто занимался с Артемом?Какая проблема привела вас ко мне и кем вы приходитесь молодому человеку?Кстати, он уже вышел из возрастных рамок нашего контингента.

Мне было забавно слушать, как хозяйка кабинета, не поведябровью, врет про Артема Васюкова и совершает элементарные ошибки. Но я нехотела сразу ловить даму на лжи, поэтому продолжила беседу:

– Артема лечила Рогачева.

– Людмила Павловна погибла, – сообщила врач.

– Мне рассказали о вашей дружбе и совместной работе, –кивнула я.

– Да, мы сообща вели больных, – не дрогнулаКонстантиновская.

Я положила ногу на ногу и задала главный вопрос:

– Где сейчас Артем?

– Понятия не имею, – машинально ответила врач. И моментальноисправила очередную оплошность: – Никогда ничего не слышала о юноше.

Я облокотилась локтями о стол.

– Уважаемая Евдокия Матвеевна, откуда вам известно, чтоАртем юноша? Может, ему три года?

Константиновская сделала попытку отодвинуться от меня ивжалась в спинку стула.

– Имя «Артем» взрослое, – начала она на ходу придумыватьаргументы.

– Еще раньше вы обронили фразу: «Он уже вышел из возрастныхрамок нашего контингента». Если вы никогда не встречались с Васюковым, тооткуда знаете, сколько ему стукнуло? И справка из НИИ, выданная для оправданиядомашнего обучения, подписана Рогачевой.

– Но ведь не мной! – отбила подачу доктор.

– Верно, – согласилась я. – Только внутренний голос мне подсказывает:Людмила Павловна не сама устроила пожар на даче. Артем Васюков в опасности, егопохитили. Мне очень трудно сейчас все рассказать, но…

– Излагайте, – перебила меня психиатр.

И я начала рассказ. Когда добралась до того момента, какАртем стал шантажировать Майю, Евдокия Матвеевна прикрыла ладонью глаза.

– Омэн, – сказала она.

– Что? – не поняла я.

– Ребенок дьявола, – тихо пояснила Константиновская, – онуже с рождения порочен. Как специалист я истово верила в фармакологию. Черезмой кабинет прошли сотни детей с теми или иными поведенческими аномалиями.Кое-кто из них был действительно болен и не мог управлять собой, другиеявлялись продуктом родительского воспитания, страдали от насилия, безразличиявзрослых, жестокого обращения, физических и моральных издевательств. В моемарсенале огромный диапазон средств, порой бывает трудно подобрать правильноелекарство, но в конце концов мне это удается, и я могу рассказать о своихудивительных успехах и шокирующих неудачах. Но Артем – это особый случай. Выправы, мы с сестрами Васюковыми знакомы очень давно. А с Людмилой Рогачевойподружились еще в мединституте, сразу поняли, что имеем совпадающие интересы, ивпоследствии стали работать в паре.

Васюковы были со всех сторон положительными девушками. Онине хотели зацикливаться только на работе, думали и о семейной жизни. Большевсех повезло Римме – она официально вышла замуж за Петра Михайловича. Ирма иМира отношений с мужчинами не оформляли, они никогда не состояли в браке. Всесестры мечтали о детях, но ни одной из них забеременеть не удавалось.

Когда случилась авария на Чернобыльской АЭС, Васюковы были направленына место катастрофы. Евдокия не знала, чем занимались в Припяти сестры, но ониполучили порцию облучения, лежали в клинике и вышли вроде бы здоровыми. ОднакоКонстантиновская понимала: радиация коварная вещь, человечество пока не знает,какие последствия ожидают живые организмы после определенной дозы через десять,пятнадцать лет. Японии до сих пор аукаются взрывы в Хиросиме и Нагасаки.Евдокия очень просила подруг внимательно относиться к своему здоровью,соблюдать режим дня и питания, при малейших признаках любого недуга, даженасморка, сразу бежать к врачу. Она убедила сестер бросить химию и занятьсяработой, не связанной с опасными веществами. И вроде беда миновала, у сестерулучшился анализ крови, пропала слабость, они окрепли, стали вести активныйобраз жизни. А потом Ирма забеременела.

Узнав о том, что подруга ждет ребенка, Евдокия воскликнула:

– Немедленно делай аборт!

– С ума сошла? – возмутилась Ирма. – Мне не удалось замужвыйти, так хоть рожу для себя!

– Тебе уже за тридцать, – Евдокия начала читать нотацию, – втаком возрасте очень увеличивается риск появления на свет малыша с патологией.Есть исследования и пугающая статистика, свидетельствующие: у матери, которойпошел четвертый десяток, часто рождаются дети с болезнью Дауна, сердечно-сосудистымипроблемами, онкологией.

Но Ирма стояла на своем.

– Какой ребеночек ни появится на свет, любить и воспитыватьего я буду с радостью!