Грехи людские - Маргарет Пембертон

– В «Рэффлз», пожалуйста. – При этом он даже не взглянул на Рифа Эллиота.

Такси сразу же тронулось с места и влилось в поток машин.

Рифу было все равно. Пришло время Адаму Гарланду осознать, что он теряет свою жену. Тем более что это так и есть: Адам безвозвратно терял Элизабет. Собственно говоря, уже потерял ее.

Легкая усмешка тронула губы Эллиота. Он отлично понимал, как Элизабет хочется кинуться в его объятия, как трудно ей удержаться и уже в отъезжавшем такси не повернуть голову и не встретиться с его прощальным взглядом.

– Да, любимая, трудно тебе приходится, – чуть слышно произнес он, невидящими глазами обводя толпу. – Но чему быть, того не миновать! – Он повернулся к своей «лагонде», за рулем которой сидел шофер.

– На Робинсон-роуд, – сказал он, садясь в свой роскошный автомобиль и раздумывая над тем, с каким трудом продержится до следующей встречи.

Элизабет устало прислонилась головой к вытертой кожаной обивке сиденья. Боже, какой нужно быть идиоткой и искренне думать, что от такого человека, как Риф, можно легко убежать! Когда такси отъехало от порта, Элизабет обратила внимание на пакгауз, по фасаду которого шла красная надпись громадными буквами: «Эллиот». Эллиот. Наверняка это имя известно в Сингапуре не меньше, чем в Гонконге. Она вспомнила свою первую после приезда вечеринку в доме Тома Николсона, когда Жюльенна рассказывала, как Риф Эллиот возвратился из деловой поездки в Сингапур и обнаружил Джако Латимера в постели жены. Она прикрыла глаза.

Такси двигалось мимо аккуратных фасадов белых зданий и больших цветочных клумб.

После того как они покинули Гонконг, Элизабет жила с глупой надеждой на лучшее. Столь состоятельный человек, как Риф, вряд ли тратит свое время на путешествия морем. Явно, он прибыл сюда самолетом. И вылетел из Гонконга, как только узнал, куда она подевалась.

– Ты знала, что Эллиот в Сингапуре? – спросил ее Адам, и его голос прозвучал неожиданно резко. В этот момент такси свернуло на широкую автостраду.

– Нет, – открыв глаза, ответила она. Элизабет была как выжатый лимон. Встреча с Эллиотом произвела на нее огромное впечатление. Она понимала, что теперь уже ей никуда от него не деться. Спроси у нее сейчас Адам, была ли она близка с Рифом, она не смогла бы солгать.

– Терпеть не могу этого человека! – раздраженно произнес он. – В нем есть что-то отвратительное, какая-то оскорбительная надменность. Не удивлюсь, если в конце концов обнаружится, что он умышленно прибил этого Джимми или Джека Латимера, или как там, черт, его... Умышленно и хладнокровно!

Адам был не из тех, кто резко отзывается о других. Элизабет почувствовала, как холод сжал ее сердце.

– Едва ли. – Она ненавидела себя за то, что участвует в этом разговоре. Ведь, в сущности, выходило, что она защищает от мужа собственного любовника. – Все присяжные пришли к выводу, что его действия носили неумышленный характер, что он просто-напросто хотел проучить этого Джако.

– Ничего себе «проучить»! Раскроил человеку череп – проучил, называется! – со злостью произнес Адам, когда такси, повернув налево, выехало на Бич-роуд.

Элизабет молчала. Она не хотела говорить о Рифе. Ее чувства были в беспорядке. Ей было невыносимо слышать, как пренебрежительно человек, которого она любила и уважала, произносит имя Рифа. Интересно, догадывается ли о чем-нибудь Адам. Возникшее между ней и мужем напряжение было почти осязаемо. Более опытный в житейском отношении человек на его месте давно бы уже обо всем догадался. Но Адаму как раз и недоставало житейской мудрости, особенно в сексуальных вопросах. Поэтому ему даже в голову не приходило заподозрить жену в неверности.

Такси остановилось. Бои кинулись к машине вытаскивать чемоданы. Индус-привратник, высокий и представительный, в тюрбане, пригласил их войти. Элизабет с Адамом прошли в облицованный мрамором и украшенный флажками холл. С детства Элизабет прекрасно знала, как себя вести в дорогих отелях. Она была уверена, что в «Рэффлз» им будет неплохо. Правда, за последние полчаса ее настроение несколько омрачилось, и она рассеянно следовала за коридорным к номеру.

– Наверное, он приехал сюда по делам, – воинственно произнес Адам, продолжая разговор. Дав коридорному на чай, он отпустил его и закрыл двери номера. – Имя «Эллиот» можно видеть чуть ли не на каждом портовом пакгаузе. Такое чувство, что этот город со всеми потрохами принадлежит ему.

– Вряд ли, – ответила она, усаживаясь на одну из постелей и сбрасывая туфли. Меньше всего ей хотелось обсуждать с Адамом уровень благосостояния Рифа. – Адам, я очень устала. Не возражаешь, если немного вздремну? А после обеда мы могли бы прогуляться.

Нахмурившись, он озабоченно посмотрел на жену. Ее прекрасное лицо было бледно, под глазами обозначились темные круги, которых он прежде не замечал.

– Конечно, дорогая, – с участием сказал Адам. – Хочешь, я закажу чай в номер?

– Пожалуй, нет, спасибо, – выдавив из себя слабую улыбку, ответила она. – Мне просто нужно немного поспать, Адам, только и всего.

Он подошел к ней.

– Не следовало мне так говорить о Рифе, – с нотками извинения в голосе сказал Адам. – Ведь нам этот человек безразличен. – Он поцеловал ее в лоб. – Отдыхай, дорогая. Через часок я тебя разбужу.

Дверь за ним тихо закрылась. Висевший под потолком вентилятор размеренно гнал воздух, жалюзи смягчали проникавший в комнату солнечный свет. Элизабет лежала, уставившись в безупречно белый потолок. Прежде всего нужно так устроить, чтобы не видеться с Рифом. Конечно, она вполне могла бы уговорить Адама немедленно уехать в Куала-Лумпур или Джохор, но нельзя же сдаваться сразу. Даже в создавшемся положении нужно попытаться сохранить самоуважение.

Она припомнила выражение глаз Рифа, когда на причале их взгляды встретились. Рядом сновали кули, сошедшие с корабля пассажиры, а он стоял, широкоплечий, в распахнутой на груди шелковой рубашке, в узких фланелевых брюках, и его черные волосы под лучами жаркого солнца казались иссиня-черными. При этих воспоминаниях Элизабет почувствовала, как ее пожирает огонь страсти. Она так сильно желала Рифа, что даже немного испугалась. Господи, как же ей хотелось почувствовать его руки на своем теле, ощутить его губы. При одной мысли об этом Элизабет охватил жар, она покрылась испариной и лежала обессиленная, в сладкой истоме.

Тихонько всхлипнув, она перевернулась на живот, сжала кулаки и несколько раз ударила по подушке. Она не пойдет к нему на поклон, не сдастся! Не пожертвует своей жизнью с Адамом ради того, чтобы вновь оказаться под сильным телом Рифа Эллиота! Не бывать этому! Никогда!

Когда вернулся Адам, она уже приняла душ и успела надеть абрикосового цвета полотняное платье с широкой юбкой и узеньким поясом. На ноги обула кожаные босоножки на высоких каблуках в тон платью.

– Ну как, ты чувствуешь себя лучше, дорогая? – спросил Адам, обнимая жену.

– Кажется, – солгала она, прижимаясь к мужу в надежде, что тело не подведет ее, что оно откликнется на его прикосновение точно так же, как откликалось на близость Рифа. – Адам... – протянула она, и он вопросительно посмотрел ей в глаза. – Скажи, не могли бы мы завтра уехать в Куала-Лумпур? Мне говорили, там великолепные пейзажи, и кроме того...