Идущий - Игорь Колосов

Но каков Флек! Ему хватило пяти минут, чтобы вынести вердикт со слов Толга и Гурина. Флек воспринял все буквально, и теперь его решение казалось таким естественным, что оставалось лишь поразиться собственной слепоте.

Вот и нужный коридор. Впереди шли двое стражников во главе с Толгом. Еще минута и они у искомой камеры.

Внутри находился мальчик. Он пошатывался, совершая короткие, неуверенные шажки. Заметив людей, он остановился, посмотрел в их сторону. В глазах мелькнул испуг. Гурину показалось, что мальчик только что поднялся на ноги, возможно, потому что услышал приближающиеся шаги. Он выглядел ослабленным, но двигался. Двигался к стене!

Гурин перевел полный восхищения взгляд на Флека, но сказать ничего не успел. Лицо Флека исказилось, и он выкрикнул:

– Остановите его! Не дайте подойти к стене!

О, Небо, подумал Гурин. Мальчишка проходит сквозь стены!

Булох вымотался донельзя, но при новых обстоятельствах сон исчез напрочь.

Они снова находились на прежнем месте, вся троица. Правда, теперь добавились двое стражников Толга, но Булох не имел ничего против. Хотя ему вроде бы поверили, он больше не будет единственным свидетелем, если подобное повторится.

Флек предусмотрел, чтобы мальчик не сделал то, что один раз уже ввергло Клунс в настоящую панику. Сначала правая рука Правителя, поколебавшись, приказал принести усыпляющую мазь. Из-за риска для здоровья ребенка средства использовали мало, мальчик отключился часов на семь-восемь. Кроме того, использовали еще одно средство. Как надеялся Булох, не менее действенное.

Мальчика заковали в цепи.

Цепи были наименьшего размера, какой только имелся в Клунсе. Две из них тянулись от левой руки и правой ноги ребенка к его надзирателям. Одна охватывала шею, другим концом крепясь за кольцо, вдетое в пол камеры. Мальчик мог не только поворачиваться и сидеть, даже встать и сделать пару шагов, но до стены он не доставал.

Булох смотрел на мальчишку, как на опасное, непредсказуемое животное. Не животное даже, маленький зверек, ценный, норовящий ускользнуть в первую попавшуюся щелочку. Пока этот зверек усыплен, проблема притуплялась, как старая боль, на которую не обращаешь внимания. Но все рано или поздно заканчивается, и Булох понимал, что мальчик вскоре придет в сознание. И что тогда будет? В цепи его заковали, но кто знает, какие еще способы освобождения есть у этого нечто в обличье маленького мальчика?

Не спали также Камень и Шрам. Не спали и двое стражников. Никто из них не смотрел на мальчика, но каждый мог в любое мгновение обратить внимание на камеру. Это напоминало театр абсурда – пятеро звероподобных мужиков караулили маленького мальчика, закованного в цепи, к тому же находившегося под действием снотворного. Булох отметил, что мальчик в цепях кажется некоей насмешкой над всем Клунсом. Тем не менее Булох не отводил взгляда от камеры ни на секунду и, быть может, благодаря этому заметил, когда мальчик очнулся.

Это произошло на исходе ночи, когда двое из пятерых стражей начали клевать носами. Булох смотрел на мальчика, и ему казалось, что это длится десятилетие. Столько же Булох не видит неба, не слышит шума ветра, сидит в этом мрачном коридоре, а мальчишка заснул навечно, закованный ненужными цепями. И вдруг это изменилось. Не в результате звякнувшей цепи или движения мальчика, самого незаметного, будь то поворот головы или вздрогнувшее тело. Булох не сказал бы, как это произошло. Он просто догадался, что мальчик очнулся, и все. Тот лежал неподвижно, но теперь он был в сознании, и Булох занервничал. Ему захотелось встать, пройтись по коридору, пусть остальные следят за мальчишкой, и без него их тут достаточно.

Булох не сделал этого. Он опасался, что мальчик, услышав шаги, пойдет на какую-нибудь хитрость. Лучше выждать, посмотреть, что будет дальше.

Ждать пришлось долго. Не меньше часа. Мальчик приподнял голову, осмотрелся, заметил, что за ним следят, затем долго изучал цепи. Булох сглотнул, но в горле опять возник мерзкий, удушающий ком. Мальчик медленно поднялся, по-прежнему рассматривая цепи. Постоял несколько минут, глянул на стражников, и Булоху показалось, что он встретился с мальчишкой взглядом. Мальчик выглядел оглушенным, не пришедшим в себя после снотворного.

Булох занервничал.

Мальчик сделал шаг, остановился. Снова шагнул, глядя на цепи на ноге и руке. Цепи натянулись. И не пустили – мальчик остановился. Булох с облегчением вздохнул. Мальчишка беззвучно заплакал. Если бы не блеснувшая на щеке слеза, Булох бы не заметил этого.

Гвардеец привстал, толкнул Шрама в плечо.

– Зови Гурина. Не нравится мне это. Пусть они сами с Толгом разбираются, что к чему.

За последние несколько часов Драго часто останавливался. Крепла уверенность, что его слежку почувствовали. Возможно, так ему лишь казалось, но он не хотел рисковать. Лес, несмотря на, казалось бы, идеальные условия для слежки – коварный союзник, и обнаружить ловушку, оставленную преследуемыми, можно с опозданием.

В самой Антонии и сразу за ее пределами идти за членами Совета Ордена было несложно. Талхи уходили скрытно, но они спешили и меньше всего беспокоились, что за ними кто-то увяжется. Они упустили мальчика, и это отодвинуло иные проблемы. В первые минуты Драго еще надеялся увидеть мальчика у кого-нибудь из талхов, но время шло, и безликие факты все настойчивее утверждали обратное. Воины Правителя переиграли талхов. Драго не анализировал, почему это произошло. В любом случае он не предполагал этого. Он мог выбрать лишь один объект слежки, и он выбрал талхов. В частности, Старха.

Драго испытал нетерпение, жгучее и неумолимое нетерпение, свойственное разве что городскому обывателю, когда глава Ордена остался один. Нетерпение, толкавшее его на то, чтобы зайти в дом, где находился Старх, просто зайти и начать разговор. Не только о мальчике, обо всем. Для начала – о предательстве Ордена по отношению к нему, Драго.

Монах не сделал этого. Старх достаточно мудр, чтобы отразить любые обвинения Драго, и в эти часы он не являлся основной фигурой происходящего. Талхи упустили мальчика, и его нашли гвардейцы. Гвардейцы, естественно, хотят убраться из Антонии со своей наиценнейшей добычей. Талхи попытаются этому помешать и перехватить мальчика. В любом случае все сведется к этому дому, где, как паук в центре паутины, сидит Старх.

Если талхи проиграют, Драго окажется в затруднительном положении. Впрочем, он понимал, что преследовать гвардейцев нереально. Нереально выйти из города. Стоя у дома, куда переместился Старх после разоблачения жилья связного, Драго время от времени задерживал дыхание, обостряя слух, и услышал вой, который издают лишь нападавшие талхи, затем приглушенный шум стычки в пределах города.

Оставалось лишь ждать.

Талхи по одному являлись сюда, но никто так и не принес мальчика. Драго понимал, что во время стычки талхи пытались не только захватить мальчишку, но и вырваться с ним из города, однако их постигла неудача. Когда в дом явился последний член Совета Ордена, Драго убедился, что мальчик остался у гвардейцев.