Та, что правит балом - Татьяна Полякова

— Конечно. Мне нужна твоя помощь, и я морочу тебеголову. Ну, так как?

— У тебя ничего не выйдет. Он не клюнет. Он же неидиот.

— Он значительно хуже, — утешила я. — У Денанет мозгов, одни инстинкты. Сейчас он чувствует запах самки и пойдет напролом.

— Ставка высока, а на руках у тебя не карты, а дерьмо.Никаких шансов.

— Ну и черт с тобой, — усмехнулась я.

«А ведь Ник прав, — с тоской думала я, вышагивая покомнате. — Как ни страшно для меня это звучит, но он прав: я сама убилаПавла. Я думала, что спасаю его, а наоборот, подтолкнула к гибели. Если бы я ненавязала ему свою любовь, сейчас он был бы жив, получил бы деньги, о которыхмечтал всю, жизнь, и, может быть, в самом деле отправился на Таити».

Я могла сколько угодно терзать себя подобными мыслями, ноничего не способна была изменить. Зато у меня появилась цель, пусть убогая,дрянная, лживая, но цель, которая не позволит мне вскрыть себе вены и умереть.По крайней мере сейчас. Возможно, потом будет еще цель, и еще… «Неужели я опятьцепляюсь за свою жизнь?» — с ужасом подумала я и зажмурилась от отвращения ксебе. К черту мысли, у меня есть цель. С завтрашнего дня я не буду думать оПавле и не буду жалеть себя. Я буду думать только о том, как убить Дена. Ястану красивой и буду улыбаться мужчинам, и поужинаю с Рахмановым, если онпозовет, и буду спокойной. Мне надо быть очень спокойной, мне нельзя сорваться,иначе я проиграю. Вот только с Машкой видеться не надо, Машку не обманешь.

Я вернулась в прихожую, опустилась на корточки напротивкоманданте и сказала:

— Давай поговорим о методах ведения партизанской войны.

Через три дня я позвонила Рахманову, спросила смиренно:

— Я могу увидеться с сыном?

— Вспомнила, что у тебя есть сын? — презрительноответил он, но тут же сменил тон:

— Когда ты хотела приехать?

— Сегодня.

— Сегодня я очень занят.

— Я не собираюсь встречаться с тобой, я хочу увидетьсына. Там два добермана в юбках, вполне достаточно для счастливого свидания.

— Хорошо, — подумав, сказал он. — Приезжайчасов в пять, я распоряжусь.

В пять я была около его дома, охранник встретил меня возлекалитки. Надежда Степановна ждала в дверях.

— Разувайся, — рыкнула она грозно. — Нечегогрязь с улицы таскать. И руки вымой, прежде чем идти к ребенку.

Я сбросила туфли и прошла в ванную. В детскую онанаправилась вместе со мной.

— Полчаса. И я буду рядом.

— Это так необходимо?

— А ты как думала? От такой, как ты, можно ждать чегоугодно. Еще наберется от тебя всяких пакостей.

Полчаса под неусыпным оком дракона в белом переднике былидля меня сущей пыткой.

— Все, — сказала Надежда Степановна, поднимаясьровно через тридцать минут. — Ребенка пора кормить.

Она взяла его из моих рук, и тут я увидела, как она смотритна него, как бережно держит, и поняла, что тетка-дракон не просто привыкла кнему — она любит моего сына. И простила ей все. И сказала то, что и не думалаговорить минуту назад:

— Спасибо вам.

Надежда Степановна вроде бы растерялась. Мы стояли и смотрелидруг на друга, она нахмурилась и вздохнула, а потом сказала то, что, наверное,тоже не собиралась говорить:

— Ты не переживай, Коленьке здесь хорошо, отец еголюбит.

В комнату заглянула няня и шепотом сказала:

— Хозяин приехал.

— Не беспокойтесь, я ухожу, — заторопилась я.

Мы столкнулись с ним в дверях, Рахманов окинул менявзглядом, придерживая дверь, а я молча выскользнула на улицу. На следующийдень, ближе к вечеру, он приехал ко мне.

— Прекрасно выглядишь, — сказал, когда я открыладверь. — Антон уверен, что ты страдаешь, а непохоже. Может, менты не такиеуж идиоты, подозревая тебя? Может, ты сама убила мужа?

— Может, — кивнула я. — Ты приехал, чтобыуслышать мое признание?

— Следствие не закончено. Я приехал кое-что обсудить.

— Тогда проходи.

Он устроился в кресле, с неприязнью оглядываясь. Егораздражало все, и я в первую очередь.

— С работы уволилась? — спросил хмуро.

— Зачем мне работать, твоих денег более чем достаточно.

— И что ты собираешься делать?

— Просто жить.

Я подошла к окну и стала смотреть во двор, чувствуя взглядРахманова. Через минуту он оказался рядом.

— Кажется, у нас у всех непростой период, —неожиданно сказал он. Голос звучал странно, как будто он пытался справиться сволнением, знал, что это у него не получается, и злился на себя.

— Да, — кивнула я.

Олег положил мне руку на плечо, и я осторожно ее погладила,по-прежнему глядя в окно. Он все-таки задал вопрос, без которого не могобойтись.

— Ты любила его?

— Не больше, чем тебя, — ответила я. — Простоон обещал вернуть мне ребенка.

— Был более простой способ, — еще тише сказал он,я молчала, и его это тревожило. — Мы могли бы… — он вздохнул. —Почему бы нам не отправиться отдохнуть куда-нибудь?

— Вместе с Коленькой? — резко повернулась я.

И Рахманов вновь стал самим собой. Едва заметно поморщился иответил:

— Дорогая, тогда придется брать и нянек. Чертовы бабымне и дома надоели, нормального отдыха не получится.

— Значит, вдвоем?

— Почему бы и нет?

Через неделю мы улетели за границу, где пробыли несколькодней. В аэропорту нас встречал Антон. Я избегала его взгляда, нервничала,оттого много болтала, хвасталась подарками, держала Рахманова под руку и безконца жалась к нему. То есть вела себя, как идиотка.

— Предлагаю напиться, — весело сказалРахманов. — Тони, как ты? Заберем Машку и — в ресторан.