Нужная работа - Михаил Бабкин

К сожалению, это действие не убивало хозяина обители окончательно — ведь он, как и любой демон, был бессмертен, а потому в случае гибели мог вновь возродиться. Но пока иглы оставались в кукле, оживший демон немедленно умирал, чтобы тут же возродиться — а затем умереть снова. И так раз за разом, год за годом, век за веком; до тех пор, пока кукла не истлеет в пыль. Или из нее не выдернут иглы…

«Вот оно в чем дело. — Марвина обдало холодком от неожиданной догадки. — Вот чего на самом деле боялся шеф. Не разовой гибели, что она ему, а именно замкнутого цикла смерти и рождения, из которого невозможно вырваться. Ах черт, какая жуткая услуга со стороны обители! Совершенно не предусмотренный создателями особняка логический парадокс… Кстати, Далий когда-то говорил об ограниченном количестве оживлений, — к месту припомнил Марвин. — Ну, хоть какой-то плюс от недоделанного бессмертия. Надо же как бывает».

— …Судя по отчетам, — тем временем лекторским тоном продолжал вещать Граф, — маги поместили разобранного Фемаха в старинный, давно заброшенный правительственный бункер с башней, попасть в который можно только через подземку дворца. Куда мы сейчас и едем.

— Это чего же он заброшенный? — Далий бросил гипнотизировать Марвина и переключился на Графа за его спиной. — Чума там, что ли, случилась?

— Чума не чума, а техногенная катастрофа была, да, — кивнул Граф, флегматично почесывая пупок сквозь дыру в майке. — Давным-давно. Короче, мы едем в минусовник. В самое, так сказать, логово нусов.

— Что?! — одновременно воскликнули Марвин и Далий. Но по разному поводу.

— Не видел я там никакой башни, — оглянувшись на Графа, хмуро сказал Марвин. — Только ржавая вышка и цеховые развалины.

— Пилить на дрезине аж до минусовника? — возмущенно сказал Далий. — Я же руки до локтей сотру!

Граф в затруднении пожевал губами, не зная, на чью реплику отвечать в первую очередь. Наконец сделал выбор и, глядя на Далия, ободрил его:

— Не все столь грустно, нетерпеливый ты наш. На «Сортировочной» должен стоять мотовагон для челночных поездок в бункер. Если он на месте, то дальше поедем на нем — не слишком быстро, но зато без стертых рук и кровавых мозолей.

— Эт-хорошо, — успокоился Далий. То, что они ехали в минусовник, его ничуть не беспокоило: подумаешь, живые мертвецы! Главное, посох при нем, а остальное как-нибудь обойдется. Как-нибудь отстреляется.

Далию очень хотелось еще разок поохотиться в заповедных нусовых местах.

— Что до бункера с наблюдательной башней, — Граф посмотрел на Марвина, — ты и не мог ее видеть. Башня наполовину уничтожена взрывом, потому разглядеть оставшуюся часть за цеховыми стенами невозможно. Но она есть, я лично ее изнутри осматривал. И сверху тоже был, глядел на минусовник. — Граф, кряхтя, улегся на скамье, высунув не уместившиеся ноги за боковое ограждение. — Вид не очень чтобы, но, главное, нусам в башню не забраться. Это мы плановую инспекцию делали, — любезно пояснил он в спину вернувшегося к рычагу Марвину. — Лет десять тому назад. Решали комиссией вопрос о консервации открытого этажа. В смысле надо его бетоном заливать или так сойдет. Решили, что сойдет, а в отчетах указали о проведенных работах по бетонированию верхних помещений. Разумеется, с хорошо продуманной системой выплаты из казны. Короче, деньги осваивали. — Граф перевернулся на спину, подложил под голову руки.

— А как же работяги? — не утерпел честный Далий. — Их ведь могли спросить по поводу выплат! Вы бы тогда всей комиссией под фанфары загремели.

— Ерунда, — лениво отозвался Граф. — Черновые рабочие, занятые на сверхсекретных объектах, по завершении работ подвергаются стиранию памяти и расселению по стране. Ну, мы как бы и расселили. — Граф засмеялся сухим, неприятным смехом.

Платформа «Сортировочная» объявилась внезапно.

Марвину казалось, что замшелому туннелю не будет конца, что толкать дрезину придется и впрямь до кровавых мозолей, что они все в конце концов попросту сдохнут от жажды и голода. Однако когда впереди вспыхнул яркий — по сравнению с туннельным — свет, Марвин вдруг понял, что мог бы еще ехать и ехать. Как верно предупредил Граф, они действительно вошли в рабочий темп, из которого теперь придется выходить. И Марвин уже заранее знал, насколько это будет отвратно, как начнут болеть мышцы рук и как станет ныть пресс живота.

«Вернусь в обитель, займусь спортом, — в который раз твердо решил Марвин. — Совсем форму потерял от непыльной работы. И вообще, больше никаких хрустальных фонтанов, бриллиантовых дождей и прочих коньяков. Интересно, есть ли на этажах что-нибудь вроде спортзала? Надо будет спросить у Далия, если не забуду». Но, разумеется, забыл.

Потому что дрезина подъехала к платформе — длинной, покрытой тротуарной плиткой, с высокими колоннами и пристроившимися возле них шкафами-холодильниками. Сквозь стеклянные дверцы виднелись ряды алюминиевых банок с золотым тиснением — судя по богатому оформлению, в них была не минеральная вода. И даже не лимонад.

Воздух в зале оказался сухим и прохладным, видимо, здесь работала система кондиционирования. Марвин поежился под мокрой от пота, враз ставшей ледяной рубашкой, хотел было согнать Графа с насиженных пиджаков, но передумал — а, само обсохнет и нагреется. Уж как-нибудь обойдется без лишней одежды, не на званый ужин едет.

А над всем этим благолепием сияли белые потолочные лампы, удивительно чистые, без единого пятнышка плесени. Да и сам потолок выглядел свежим, будто недавно отремонтированным. Похоже, вездесущий мох не приживался в проветриваемом зале «Сортировочной».

Далий с радостным воплем перепрыгнул с дрезины на платформу. Подбежав к ближайшему шкафу, он открыл дверцу, выхватил оттуда банку и, дернув за колечко, приник губами к жестянке.

— Стой, вредитель! — с опозданием заорал Марвин. — Какого черта нажираться перед ответственным делом! — Но было поздно, напарник уже допил содержимое банки и замер с ошарашенным видом. Будто наглотался впопыхах чего-то очень неожиданного, можно сказать, невероятного. Например, мифической амброзии богов. Или огуречного рассола фабричной разливки.

Марвин осуждающе покачал головой, однако дело было сделано. Он перетряхнул слежавшиеся пиджаки, вынул из нижнего едва не забытый дальнофон — шеф желчью изошел бы из-за дурацки утерянного раритета, — шагнул на тротуарные плитки и направился к Далию. Марвин еще не решил, что станет делать — то ли отчитает Далия за самоуправство, то ли тоже выпьет пива. Почему бы и нет?

Он сунул дальнофон в задний карман брюк, потуже затянул пояс: тяжелая коробочка весила словно набитый мелочью кошель базарного менялы. Того гляди, без штанов останешься.

— Как впечатление? — выходя на платформу, с сарказмом поинтересовался Граф. — Забористое пивко, да?

— Но оно же безалкогольное! — перехваченным голосом просипел Далий. — Какое издевательство. За что мне это, за что?!

— Зона трезвости, — назидательно пояснил Граф. — Чуть дальше есть шкафы с минеральной водой и соками. Но, думаю, соки ты не будешь, — видя, как Далий берет следующую жестянку, верно рассудил Граф.