Мор - Лора Таласса

– Сара, – протестует всадник.

– Я не фарфоровая кукла, – задыхаясь, заявляю я. – И сломать меня не так-то просто.

– Мы с тобой оба знаем, что это не…

Но я затыкаю ему рот долгим поцелуем. Если я и думала, что Мор станет противиться, то ошиблась. Мой бессмертный друг до сих пор настолько потрясен тайнами плоти (так он это называет), что даже не пытается меня остановить.

Обеими руками он нежно обхватывает мое лицо, отвечая на поцелуй. На несколько секунд я замираю и просто вдыхаю его запах, но потом нащупываю его язык своим. В то же мгновение его руки перемещаются ниже и сжимают мне плечи.

Зарывшись пальцами в его волосы, я сбрасываю корону. Мору хватает самообладания поймать ее и положить на тумбочку.

Прижимаясь к нему, я двигаю бедрами, вырвав у него стон.

– Сара, ты еще не совсем здоро…

– Посмотри на меня – тебе кажется, мне больно? – перебиваю я.

Он сдвигает брови, но не спорит со мной. И без сопротивления позволяет снять с себя рубашку, а за ней и остальную одежду. Впрочем, он мне в этом и не помогает.

Но в какой-то момент его настроение меняется. Он начинает отвечать мне, касанием на касание, поцелуем на поцелуй, и мало-помалу перехватывает инициативу. Его руки везде, кажется, у меня просто не хватает тела для его широких ладоней.

Обхватив меня согнутой рукой, он переворачивается вместе со мной, так что я успеваю только ошеломленно ахнуть.

Он так невозможно красив, что я даже не знаю, смогу ли когда-нибудь на него насмотреться.

Ловко и со знанием дела сняв с меня одежду, Мор небрежно отбрасывает ее в сторону.

Теперь, когда я обнажена, он пронзительно смотрит вниз, туда, где соединяются бедра. Опускается ниже и прижимается губами к этому месту. Я инстинктивно сопротивляюсь. Но он раздвигает мне ноги и продолжает целовать между ног.

Боже.

– Ч-ч-что ты делаешь? – задыхаясь, спрашиваю я.

И пытаюсь сесть, но он снова опрокидывает меня на постель.

– Полагаю, ответ очевиден, – говорит всадник и – вы подумайте – кусает меня, и это, прости Господи, совершенно непристойно. Где он только научился таким грязным приемам?

Высунув язык, он словно пробует меня на вкус.

Я со стоном изгибаюсь дугой.

– Ты меня убиваешь, – хрипло бормочу я.

Он мгновенно отстраняется. Но, стоит ему увидеть мои покрасневшие щеки и ошеломленный взгляд, как тревога на лице сменяется чисто мужским самодовольным выражением.

Я почти уверена, что никто, кроме меня, не давал Мору уроков анатомии. Но он быстро разобрался, что мой клитор – источник всех радостей земных.

Всадник продолжает, его язык заставляет меня вздрагивать и извиваться всем телом. Теплое дыхание щекочет меня, и он радостно смеется. Еще недавно Мор был в этом деле новичком, но, должна признать, что ученик превзошел учителя в кратчайшие сроки.

– Ох, – вздыхаю я. – Перестань. Это слишком.

Засранец и не думает останавливаться.

Нет, он продолжает и продолжает…

Я кричу, не в силах сдержаться, потому что меня пронзает настолько острое чувство, что искры из глаз.

Мор не дает мне передышки.

– Ты меня убедила.

– Что?

– Ты выздоровела.

И там, где только что были его губы и язык, оказывается он сам. Вечность прошла с тех пор, как мы занимались этим – прошло, кажется, несколько жизней. Все это время Мор был очень осторожен, боясь причинить мне боль или разбередить раны, так что его внезапная решимость для меня неожиданность и потрясение.

Еще удивительнее чувствовать его неистовую энергию. Его движения не медленны и не трепетны, их не назвать даже игривыми. Он подминает меня под себя так, словно старается проникнуть как можно глубже, да еще и властно прижимает к себе, все крепче, все ближе. В его поцелуях нет нежности, они обжигают кожу и оставляют следы на плече, где шрам от ранения, на шее, на губах.

Глухие ритмичные удары, один за другим.

Изголовье кровати бьется о стену снова и снова, и снова, так что отваливается краска и сыплется штукатурка.

Глаза Мора ярко горят, и я вижу в них не только любовь. Это и любовь, и страдание, и жажда обладания, и – что удивительнее всего – мольба о прощении.

Но сейчас мне не до того, чтобы со всем этим разбираться. Не в такой момент.

Я достигаю предела во второй раз. Сжимаю всадника и тяну его к себе. Он подходит к оргазму практически вместе со мной, но продолжает двигаться во мне так, как будто от этого зависит его жизнь.

Наконец, буря начинает стихать. Мор осыпает меня поцелуями, ласкает губами мое обнаженное тело. Дикая энергия необузданного самца превращается в нечто совершенно иное, невероятно нежное и благоговейное.

Нет ничего лучше, чем замирать в объятиях этого мужчины, это успокаивает меня и помогает снова быть в ладу с миром. Глаза сами собой начинают смыкаться.

Мы так и не решили проблему контрацепции, думаю я уже на грани сна.

Мор целует меня в висок.

А из него получился бы хороший отец.

Я действительно об этом подумала? Поверить не могу…

Я прижимаюсь к нему еще ближе, позволяя баюкать себя.

Он проводит пальцем по моему животу.

Он разрывает объятия, и сквозь сон я слышу его голос.

– Прости меня, Сара. Я ждал этого, и думал, что, может быть… может быть, когда тебе станет лучше, это повлияет на мое решение. Но нет. Это лишь укрепило мою уверенность в том, что я должен сделать.

Я хочу удержать его, но его уже нет рядом.

Утром я встаю, медленно бреду в кухню, стараясь, чтобы Мор не заметил, как быстро я устаю даже от такого простого действия.

Зря беспокоилась. Всадник – странное дело – не обращает на меня внимания. В гостиной включен телевизор, и Мор стоит перед ним, скрестив руки и мрачно глядя на экран.

Я подхожу, заинтригованная тем, что привлекло его внимание.

– …Экстренное сообщение: вспышка мессианской лихорадки на Западном побережье и Тихоокеанском Северо-Западе не утихает, болезнь распространяется в сторону Мексики. Правительства штатов и органы местного самоуправления пытаются оперативно ввести карантин на пораженных болезнью территориях. Никто до сих пор не видел всадника. Просим всех оставаться дома и избегать людных мест. Повторяю: пожалуйста, оставайтесь дома и не посещайте людные места. Для всех, кого поразила болезнь: наши мысли и молитвы с вами.

У меня падает сердце.

Я долго стою, ничего не говоря, не реагируя, только… тупо смотрю в телевизор. Сообщение в разных вариациях прокручивают пять раз, информацию повторяют и повторяют. На экране показывают Центральный парк, сюжет снят несколько месяцев назад, вскоре после того, как по городу проехал Мор – братские могилы, заполненные телами. Затем появляются кадры Торонто и Монреаля, несколько фотографий людей, подхвативших лихорадку. Среди них есть даже снимки из Ванкувера и Сиэтла, из мест, где я видела все своими глазами.