Игры с огнем. Там же, но не те же - Яна Ясная

Там было темно и влажно. Но темноту разгоняли слабые магические светильники. Влагу не разгоняло ничего, и она блестела на стенах, на мерцающих кристаллах, изредка капала с каменных сосулек-сталактитов. И звук этой капели гулко разносился по коридору, причудливо искажаясь.

– …прямо сейчас в гротах ведутся работы по извлечению крупнейшего из найденных здесь магических кладов. Конечно же, я не смогу провести вас к месту работ, но поверьте, заклинания, которым опутаны сокровища, впечатляют своей силой и сложностью, и с ними не так просто справиться даже самым опытным магам-деактиваторам.

– Вот зря вы нас не проведете, – хмыкнул Алан. – Студенты выпускного класса Андервуда вам что хочешь за десять секунд деактивируют, а если речь еще и о сокровищах идет… то деактивируют вместе с гротами, чтобы наверняка!

По группе пробежался смешок.

– Нисколечки не сомневаюсь, – охотно поддержал шутку экскурсовод. – Но именно за гроты и сокровища мы и опасаемся, так что…

Стены и пол вдруг тряхнуло. Не то, чтобы сильно, но ощутимо весьма. Мы все покачнулись, кто-то, кажется, Ноэль, даже ахнул.

– Спокойствие! – тут же произнес экскурсовод. – Без паники, все доступные для публики гроты прекрасно укреплены. Держимся группы. О легких землетрясениях вас предупреждали на входе.

И мы зашагали дальше и ниже под вдохновленные и, надо признать, действительно интересные речи.

– Здесь красиво, – Ильза шла рядом. Она в принципе часто держалась рядом, еще с той самой первой встречи, когда я заступился за нее в столовой. Оно, конечно, льстило самолюбию, но вряд ли значило сильно много. Репутация есть репутация и в этом, скорее всего, виновата именно она.

– Красиво, – согласился я.

– В Шельгаре нет такого. Равнинная страна. – Она мазнула кончиками пальцев по стене и задумчиво растерла собранную влагу.

– Скучаешь по дому?

Ильза неопределенно повела плечом.

– Не то, чтобы. Мне здесь нравится.

Голос экскурсовода, ворвавшийся в короткий и не особенно, казалось бы, личный разговор, на этот раз вызвал внутри волну глухого раздражения.

– Преодолеваем сложный участок! Держимся парами, смотрим под ноги!

– Чего смотреть, не видно ж ничего, – буркнули спереди счастливчики, которые первыми на этот сложный участок сунулись.

Узкий темный проход, уходящий вниз. Мы с Ильзой – замыкающие. Я болтался в конце группы, потому что уже все видел, а она… она держалась рядом.

– В отдельных местах пещер встречается порода, полностью экранирующая любые магические проявления, – откуда-то из темноты снизу продолжал вещать экскурсовод. – Самое любопытное, что природа этого явления до сих пор до конца не изучена, например, при извлечении породы из гротов она теряет свои свойства. Теоретически, это связано с тесным симбиозом, в котором природа и магия живут в этом месте уже на протяжении нескольких столетий. И, пока ученые ломают голову над этой загадкой, нам, увы, приходится обходиться здесь без света.

– А электричество?

– Дети, ну вы прямо как не дети! Какое электричество в магических гротах?! Но не волнуйтесь, где-то у меня был фонарик для самых пугливых. Доставать?

Ответом ему было молчание – признаваться в пугливости никто не желал.

Но тут стены снова тряхнуло. На этот раз сильнее. Настолько сильнее, что мне пришлось приложить усилие, чтобы устоять на ногах. А тоненькую и легкую Ильзу швырнуло на меня, и шельгарка машинально вцепилась мне в руку. А я так же машинально сжал узкую прохладную ладонь, с трудом подавив желание притянуть девушку еще ближе.

Яркий луч фонаря мазнул по головам, ослепив.

– Все в порядке? Отлично. Продолжаем спуск.

– Извини, – прошептала Ильза, и ее пальцы неуверенно шевельнулись в моей руке.

– Под ноги смотри, – буркнул я. И не выпустил.

Зря я поехала.

Эта мысль преследовала меня каждый день с самого прибытия в особняк Феррерсов. В школе все было привычно, и эмоции взяты под контроль, и мое поломанное раскрытие почти не давало о себе знать. Рутинная жизнь. Прекрасная, спокойная, рутинная жизнь! Я о ней мечтала с одиннадцати, когда эмоциональная скорлупа вместо того, чтобы начать осторожненько отшелушиваться, оглушительно треснула, выпуская наружу моих псов. Пока все еще цепных.

А тут…

Нет строгих школьных стен. И дисциплинирующей формы нет. И дистанция между всеми нами, учениками, сократилась просто неприлично. Девушки принарядились, похорошели. Парни расправили плечи и стали раскованнее. Да еще и праздник витал в воздухе, напрочь нарушая весь устоявшийся образ жизни.

В искрящейся атмосфере гуляний, флирта и пьянящей свободы без родительского и наставнического надзора, только Ричи Феррерс продолжал сохранять свою прежнюю каменную невозмутимость и непоколебимость. Вот уж у кого наверняка нет проблем с раскрытием! Непробиваемый тип. А может быть, дело в том, что у него надзор как раз имелся?

Впрочем, чета Феррерсов не показалась мне излишне опекающей. Они поприветствовали гостей, один раз присоединились к нам за ужином, в самый первый день, но больше мы их и не видели, разве что случайно, как тогда на лестнице, с Мэнди.

Правда за тем ужином и после, пока старшие нас не покинули, я впервые снова почувствовала, что выстроенное спокойствие рушится. Мне мерещилось пристальное внимание, исходящее от старших Феррерсов, бабушки и дедушки Ричи, и мне сделалось страшно, что они что-то почувствовали. Узнали. Что могут вывести меня на чистую воду. Что им не нравится мое присутствие здесь и – если они действительно каким-то страшным образом узнали правду! – их можно было понять. И я чувствовала, как от этого страха, вновь идет трещинами тонкий лед моей новой скорлупы. И уже даже мерещится глухой лай на периферии слуха.

Но тут рядом появился Ричи. И снова его запах вернул меня в состояние равновесия и покоя. Просто запах. Просто присутствие. Просто ощущение этой непоколебимой уверенности.

И я сдалась. Я позволила себе тоже расслабиться, и просто наслаждаться происходящим. И просто упиваться этим его присутствием и совсем нешкольной близостью.

Которая как-то совершенно внезапно привела меня сейчас к широкой ладони, сжимающей мою ладонь.

Было темно настолько, что не видно даже собственного носа, что уж там говорить о чужом выражении лица, но я бы многое отдала, чтобы посмотреть сейчас Ричи Феррерсу в глаза. Феерическая наглость! Я же извинилась и честно попыталась выдернуть руку! А он мне – «под ноги смотри»! Мне!

Вот удивительно, несмотря ни на что внутри бесновались не гнев и не злоба, их не было слышно даже отдаленно. Внутри клокотало чистое неразбавленное возмущение.

«Нахал!» – пыхтела мысленно я, но попытки высвободиться оставила. Ладно, в конце концов, так безопаснее. И рука у него не противная. Наоборот даже, если подумать. Приятно теплая, чуть шершавая. Крепкая…