Рюриковичи - Дмитрий Володихин

В 968 году византийцы договорились с киевским правителем о совместных действиях против Болгарского царства. Его население составляли частично славяне, частично же пришлое тюркское племя. Два этноса понемногу смешивались, из их слияния родился болгарский народ. Болгары требовали от Константинополя дани. Император Никифор Фока пошел против них с войсками, но не преуспел. Тогда он отправил на Русь опытного дипломата — херсонита Калокира. Тот раздал в Киеве полторы тысячи фунтов золота (без малого 500 килограммов). Но более золота Святославу понравилась идея, завоевав болгарские земли, «удержать страну в собственной власти».

Византийский историк Лев Диакон повествует о дальнейшем: Святослав, «человек пылкий, отважный, сильный и деятельный, возбудил все юношество тавров[18] к сему походу. И так, собрав ополчение, состоящее из шестидесяти тысяч храбрых воинов, кроме обозных отрядов…», он отправился на Дунай. Калокир сопровождал его, удостоившись дружбы и доверия. Византийский вельможа вошел в свиту князя. Он действовал уже не как императорский дипломат, а как советник Святослава и, вероятно, мысленно примерял на себя императорский венец. Болгары выступили против русов с тридцатитысячным войском. Русы, сойдя с судов, «…простерли пред собою щиты, извлекли мечи и начали поражать их без всякой пощады. Они (болгары) не выдержали первого сего нападения, обратились в бегство и, к стыду своему, заперлись в Доростоле (укрепленный город)[19]. Тогда, говорят, предводитель их Петр, человек благочестивый и почтенный, тронутый сим нечаянным бегством, получил параличный удар и вскоре переселился из сей жизни». Известно, что незадолго до смерти болгарский царь Петр постригся в иноки. Кончину он встретил в монастыре. Его дети Борис и Роман очутились у Святослава в плену. Впоследствии киевский правитель использовал их как марионеточные фигуры. Борис сделался подчиненным ему правителем.

Осенью 968 года Доростол, Преслав[20] и другие болгарские крепости достались Святославу. Укрепившись на завоеванных территориях, он сейчас же потребовал дань с самих византийцев. И те, не имея воинской силы в сборе, видимо, какое-то время откупались от русов.

Так совершился величайший успех киевского правителя. Святослав ненадолго превратился в фигуру, перед которой трепетала вся Восточная Европа. Разбитые болгары боялись его больше, нежели старинных неприятелей греков. При первом признаке сопротивления он применял силу, а пленников сажал на кол.

Тогда Никифор Фока начал понимать, что призвал с севера племя куда более грозное, нежели привычный враг — болгары. Он затеял с бывшим неприятелем переговоры, желая установить союз против русов, им же приглашенных на Балканы. Но исправить положение император не успел: его самого убили заговорщики. На престол взошел новый император, выдающийся полководец Иоанн Цимисхий…

Год 968-й принес Киеву большую беду: пока Святослав гонялся за славой и приращением новых земель на Балканах, а затем по второму разу проходил с огнем и мечом Хазарию[21], Киев осадило великое воинство печенегов. В кольце блокады оказалась и Ольга с внуками. Киевляне едва смогли подать весточку из кольца осады. Воевода Претич с малой дружиной приблизился к городу и спугнул печенегов, принявших его за Святослава с главными силами. Он сообщил врагам, что сам князем не является, но господин его следует за ним с бесчисленным войском.

Киев был спасен от гибельной угрозы. Но для всего населения Южной Руси печенежское нашествие стало горьким уроком. Ратники уходили с князем за тридевять земель, оставляя свою страну без защиты! Как знать, не вернутся ли в самом скором времени степняки, пока еще обманутые словами Претича, но вполне способные быстро оценить реальную обороноспособность Киева?

Киевляне послали к Святославу гонцов со злыми словами, и, вернее всего, Ольга одобрила эти укоризны: «Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул, а нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою, и детей твоих. Если не придешь и не защитишь нас, то возьмут-таки нас. Неужели не жаль тебе своей отчины, старой матери, детей своих?» Услышав это, Святослав с дружиной вернулся из Хазарии в Киев. Он «…собрал воинов и прогнал печенегов в степь, и наступил мир».

Ненадолго приостановив свои далекие военные предприятия, Святослав принялся улаживать дела правления в «своей отчине». Князь давно не видел в Киеве истинного «стольного града» своей державы. Он предпочитал Киеву Переяславец. «То есть средина земли моей, — говорил Святослав, — яко тут все блага сходятся. От грек — злато, паволоки, овощеви разноличныя. Из чех, из угр — сребро и комони (кони. — Д. В.). Из Руси же — скора (кожи или меха. — Д. В.) и воск, и мед, и челядь». Князь соглашался оставить сына Ярополка государем киевским — но подчиненным своему переяславскому правительству.

Ольга опечалилась. Она сделалась к тому времени старухой, сын же, пренебрегая ее годами, спокойно бросал мать дома. На закате лет княгиня выпросила у сына одну невеликую милость: чтобы он ушел в новый поход лишь после того, как она простится с жизнью. Смертельная болезнь уже мучила ее, и короток выходил остаток ее жизни…

Ольга ушла на встречу с Царем Небесным через три дня после разговора с сыном, 11 июля 969 года. Княгиня велела похоронить ее по христианскому обычаю, под молитвословие священника, а устраивать после погребения состязания и пиры, как того требовала языческая традиция, запретила. Святослав, равнодушный к Христовой вере, не пожелал, однако, проявить ослушание. Некий «презвитер» проводил княгиню в последний путь.

Летописец так сказал о ней: «Была предтечей христианства на Руси, словно утренняя звезда перед восходом солнца».

Русская церковь почитает княгиню Ольгу как «равноапостольную». Главный день ее поминовения — 11 июля[22].

Осенью 969 года, еще при василевсе Никифоре, киевский князь вернулся на театр военных действий. Он стоял с сильными полками на Дунае и смертельно досадовал. Дома пришлось задержаться, и эта задержка стоила ему Болгарии!

Подданные взбунтовались против него — болгары больше не желали подчиняться русам. Возвратившись на Дунай, Святослав узнал: Преслав пал, греческие воеводы движутся против него, захватывая второстепенные города, а болгары переходят на сторону Никифора Фоки. Князь нанес стремительный контрудар. По словам летописца, «…пришел Святослав в Переяславец, и затворились болгары в городе. И вышли болгары на битву со Святославом, и была сеча велика, и стали одолевать болгары. И сказал Святослав своим воинам: „Здесь нам и умереть: постоим же мужественно, братья и дружина!“ И к вечеру одолел Святослав, и взял город приступом, сказав: „Это мой город!“ И послал к грекам со словами: „Хочу идти на вас и взять столицу вашу, как и этот город“. И сказали греки: „Невмоготу нам сопротивляться вам, так возьми с нас дань и на всю свою дружину и скажи, сколько вас, и дадим мы по числу дружинников твоих“. Так говорили греки, обманывая русских, ибо греки мудры и до наших дней. И сказал им Святослав: „Нас двадцать тысяч“, и прибавил десять тысяч: ибо было русских всего десять тысяч. И выставили греки против Святослава сто тысяч и не дали дани. И пошел Святослав на греков, и вышли те против русских. Когда же русские увидели их — сильно испугались такого великого множества воинов, но сказал Святослав: „Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим — должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвые сраму не имут. Если же побежим — позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о себе сами позаботьтесь“. И ответили воины: „Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим“. И исполнились русские и греки друг на друга. И сразились полки, и окружили греки русских, и была жестокая сеча, и одолел Святослав, а греки бежали. И пошел Святослав к столице, воюя и разрушая другие города, что стоят и доныне пусты»[23].