Нежданно-негаданно... - Игорь Семенов

«окантовкой» окон, дверей и ставень, с четырехскатной крышей из узких железных листов… По местным временам дом батя вместе со старшим братом и с ним самим построили всего три года назад, хотя сейчас для Михаила оно казалось чем-то давным-давно позабытым. А ведь было оно все. И бревна обтесывать помогал, и глиной обмазывал, и оббивал дощечками снаружи… Мамка потом все это добро красила… По сути, весь дом был ими построен — лишь когда делали крышу, к бате на помощь пришли мужики с работы, за что он им впоследствии «поляну накрыл». Вот уж времена были! Когда люди помогали друг друга и не требовали взамен астрономические суммы денег… Просто потому, что «ну как это, своим не помочь?»

Просунув руку под забор в нужном месте, Михаил достал оттуда согнутый из толстой проволоки крюк-ключ и, просунув его в дыры в калитке, отпер засов и зашел внутрь — после чего положил крюк на прежнее место. Дойдя до крыльца, достал из щели над косяком ключ и отпер дверь. Зашел домой, разулся, разделся и повесил куртку на крючок у двери, кинул портфель на полку и пошел осматривать дом…

Как показалось в первый миг, дом был тем самым, что он помнил по детским воспоминаниям… однако уже со второго взгляда бросились в глаза некоторые различия. Во-первых, не было двух печей-голландок, которые клал его дед, еще в деревне бывший хорошим печником и получавший за это неплохие деньги! дед сейчас жил в доме у старшей сестры Михаила, с детьми сидел пока родители работали, но сейчас это имело мало отношения к делу. Самое главное — что одной печи и вовсе е было, а вместо второй, на кухне, была кирпичная труба с пристроенным к ней водогрейным котлом. Вот тебе и раз! В его реальности на котел перешли лишь в 1972 году — вместе с тем разобрав печь в комнате и приспособив кухонную в качестве трубы. Но здесь все было иначе… И, долго не раздумывая, Михаил приступил к растопке котла — благо, что хорошо помнил, как пользоваться такими «раритетами»… Сначала заглянул в расширительный бачок и убедился, что воды достаточно, выгреб остатки золы в ящик, открыл шибер и приступил к растопке. Котел, правда, был не совсем таким, какой был у них когда-то, но это не имело особого значения. Принцип-то в них во всех был один — так что спустя несколько минут он уже весело разгорался, скоро трубам пойдет тепло, что надо будет обязательно проверить, а пока можно было изучить и дом в целом…

В остальном особых различий, впрочем, не было. Те же самые, многие еще довоенные, металлические кровати, шкафы и комоды, сделанные дедом деревянные табуреты, совсем еще новенькие трельяж, пара кресел и прикроватная тумбочка. Та же дровяная плита на кухне и тот же холодильник «Север». А вот телевизор оказался совершенно другим — вместо старенькой «Весны» в комнате стоял совсем незнакомый телевизор со странным названием «Спутник», который при этом выглядел несколько современнее того, что он помнил из своего прошлого. Заинтересовавшись этим вопросом, Михаил быстро разыскал паспорт на телевизор и с удивлением узнал, что он произведен в 1965 году какой-то одноименной саратовской артелью, что вызвало откровенное удивление. «Артели» было каким-то полузабытым воспоминанием из прошлой жизни — когда-то он что-то слышал про существование при Сталине негосударственных организаций, производивший всякий ширпотреб вроде чашек с кастрюлями или пироженных с мороженным, но чтобы там делали телевизоры? Этого он не ожидал совершенно!

Впрочем, самый большой шок ожидал его позже… Когда, притащив из колонки пару ведер воды и растопив плиту, Михаил поставил на нее греться кастрюлю щей и кипятиться чайник и, зайдя в комнату, мельком глянул в зеркало трельяжа…

Это был не он! Точнее, не совсем он! Пацан в зеркале хоть и был очень похож, но не заметить различия было невозможно… Другой цвет волос — почти блондин вместо «темненького». Немного другой разрез глаз и немного другая форма носа. И хоть достаточно значительное сходство и было, но оно было примерно на уровне сходства меж собой двух братьев. Даже не близнецов!

— Твою мать! — удивленно таращась на себя в зеркало, произнес Михаил.

Разыскав в шкафу документы, он заглянул в свой паспорт, и тут его ожидало еще одно удивление. 27 июня 1949 года — такова была его дата рождения в этом мире. На два дня позже, чем в его реальности!

— Твою мать! — еще раз выругался Михаил.

Будь сейчас в доме батя, он бы наверняка отвесил ему подзатыльник за те ругательства, которые он изверг после осознания того, что он-то и не совсем уж он… Хоть по нынешним меркам он и был человеком современных взглядов, считающим, что воспитание должно вестись путем убеждения и разъяснения, но от подзатыльника в «особых случаях» оно все равно не спасало. Но сейчас батя был еще на работе, а потому можно было особо не таиться… Блин, а ведь родители неизбежно заметят произошедшие с ним изменения! И как он станет им все разъяснять?

Помыв рук в древнем умывальнике с «пипкой», Михаил уже думал садиться за обед, когда скрипнула дверь, и в дом из сеней буквально влетела Машка, его младшая сестренка, нынче — студентка электромеханического техникума, будущий технолог по металлообработке. Позднее она работала в цеховом техбюро авиазавода…

— Привет, Миш! — скинув с себя одежку, забежала на кухню Машка. — Как там, в школе?

— Привет, Маш! Да все отлично, по физике и трудам пятаки получил. У тебя-то как дела?

«Блин, какая ж она все же молодая еще», — глядя на сестру, думал тем временем Михаил. Шестнадцать лет еще — тоже, как говорится, вся жизнь впереди… Девчонка-девчонкой еще, со своими мечтами и верой в светлое будущее и в неизбежное торжество коммунизма. Кто не может и подумать о том, что когда-то придется бросить работу на заводе и идти работать в лифтерку, среди крыс и тараканов, и считать каждую копейку, экономить на всем, на чем только можно… Суки! Сколько судеб поломают эти буржуйские выкормыши! Пристрелить бы к чертям собачьим «комбайнера» с его прихлебателями! Устроить гадам новые «сталинские репрессии», про которые станет так модно верещать на закате Советской власти!

— А что может у меня не так быть? — хитро прищурившись, усмехнулась сестра. — Как всегда все прекрасно! О, супец готов! — увидев на столе парящую кастрюлю со щами, обрадовалась сестра. — Ты свинью с курами кормил?

— Нет, не успел еще, — осознав, что совсем и забыл про то, что у них в