Пожиратель Кланов - Юрий Розин

его безопасной зоны. И несколько контролируемых им корней, объединившись, попытались сформировать защитную стенку.

Вот только он немного не успел. И вместо того, чтобы создать стенку передо мной, у одарённого получилось дотянуть корни до нужной высоты уже в тот момент, когда я больше чем наполовину пролетел то место, где стенка должна была быть.

Острые концы корней вонзились мне в бёдра, подкидывая мои ноги вверх, но это уже было не важно. Пронзить мою плоть вот так, налету, не удалось даже Лишуру, а ведь с тех пор я успел нажраться “сердец” и стать ещё крепче.

Да, раны в бёдрах будут не самыми приятными. Но по сравнению с моей рукой, успешно сомкнувшейся на горле одарённого, незамедлительно повторившего участь своего товарища, это были мелочи.

Как только боец Ресфали умер, его корни перестали расти. Меня провернуло ещё оборот чисто за счёт инерции, но затем я смог сгруппироваться и приземлился, пусть и довольно жёстко, на корни внизу.

Через секунду раздался вопль боли. Отвлекшегося на смерть напарников одарённого настигла и схватила своими гигантскими челюстями сколопендра. Отлично. Чуть прихрамывая, я спустился на землю.

Втроём против двух третьих эволюций одарённым должно было быть уже достаточно непросто. А значит я мог заняться главной головной болью — Лишуром, видевшим, как я жрал “сердца” поглотителей.

Под прикрытием дыма я устремился к выходу из зверинца, где внутри деревянного кокона до сих пор ощущался человек. Дым уже успел дойти и досюда, так что Лишур, лежащий на дне шарообразного кокона, судорожно кашлял.

От кашля, похоже, ему сильно вступало в сломанную руку, из-за чего он стонал и вздрагивал и задерживал дыхание, пытаясь не беспокоить перелом. А из-за этого, вдыхая потом больше дыма, начинал кашлять только сильнее.

И этот замкнутый круг занимал его настолько, что моё приближение он почувствовал, уже когда я оказался всего метрах в трёх от кокона.

— Ты?!

Дым, растянувшийся по всему зверинцу, стал уже достаточно прозрачным, чтобы на такой дистанции мы могли отлично видеть друг друга сквозь одно из окошек в коконе.

— Я, — кивнул я, подходя и, размахиваясь, опуская кулак на кокон.

Дерево, созданное Лишуром, определённо было на ином уровне по сравнению с корнями обычных одарённых. Но я всё-таки не просто так жрал сердца вторых эволюций, и от первого же удара дерево под моим кулаком жалобно затрещало.

Лишур попытался атаковать меня корнями, но, как я и думал, то отчаянное нападение было максимумом, на что он был способен. Несмотря на то, что контролировать корни он всё ещё мог, их толщина и твёрдость по сравнению с теми, что составляли кокон, были смехотворными.

Я смог разорвать один из атаковавших меня корней напополам, просто схватив его и дёрнув на себя посильнее. А от остальных — просто увернулся, они мне даже особо не мешали. Откуда-то сзади раздался возглас:

— Нет, молодой господин!

Похоже, одарённые всё-таки поняли, что я пропал не потому, что готовил очередное нападение на них. Однако их сдерживали третьи эволюции, которые, если бы бойцы развернулись и бросились на помощь Лишуру, ударили бы их в спину. Если слизняк-горилла был довольно неповоротлив, то вот сколопендра, несмотря на свою довольно несуразную внешность, оказалась крайне быстрой тварью.

Потому у меня хватило времени на то, чтобы ещё несколько раз ударить по кокону, избегая атак новых корней Лишура. И в какой-то момент, обнаружив в переплетении корней слабый участок, я смог прорвать защиту кокона.

— Нет, не подходи! — воскликнул Лишур, бледный и осунувшийся из-за кровопотери.

Отвечать на этот раз я не стал. Просто протиснулся внутрь кокона и, проигнорировав пару корней, атаковавших меня в спину и продырявивших кожу в районе почек, пробил сердце Лишура насквозь.

Больше мне в этом месте делать было совершенно нечего. Как бы ни хотелось пожрать ещё “сердец”, сюда могли в любой момент прибыть ещё одарённые, а я уже чувствовал, как сковывает мышцы усталость. Хотя я и стал намного сильнее за последние четверть часа, накопившееся напряжение никуда не делось.

Вынырнув обратно из кокона, я, слыша приближение третьих эволюций, а значит и одарённых, поспешил к воротам. Теперь выломать корни, закрывавшие дверь, должно было быть уже не прямо слишком сложно, а там — уже свобода…

Вот только, оказавшись перед дверцей, я вдруг ощутил уже не просто щекотку или летающих бабочек в потрохах, а настоящий пожар. Развернувшись, я, игнорируя любые боль и усталость, рванулся прочь от ворот.

В следующую секунду и дверцу, и ворота, снесло с место десятком огромных, по толщине напоминающих стволы многолетних деревьев, корней.

Вне всяких сомнений это был уровень никак не третьей, а четвёртой ступени.

Глава 4

Эллиса говорила мне, что с каждой новой ступенью разница между ними становилась всё больше и больше. Грубо говоря, вторую ступень могли одолеть десять первых, но против одной третьей уже понадобилось бы не десять, а двадцать или тридцать вторых.

Это всё было крайне условно, как минимум потому что огромную роль играло множество факторов.

Сами типы магии (Вирго с их огнём против Ресфали было бы куда проще); опыт мага (что-то мне подсказывало, что Морнон смог бы без проблем закрутить Салара в бараний рог, вне зависимости ни от чего); дополнительные техники, вроде той же медитации маной; окружающая среда (в каких-нибудь влажных джунглях преимущество Вирго над Ресфали наверняка было бы нивелировано), и так далее, и тому подобное.

Однако фундаментальная разница между ступенями всё-таки была главным и в большинстве случаев определяющим критерием победы.

И сейчас, только-только получив силу третьей ступени и не успев с ней освоиться, не собрав достаточно маны для приказов, которые имели бы решающую роль в бою на новом уровне, уставший, травмированный, я мог даже не думать о том, что у меня получится одолеть одарённого четвёртой ступени также, как я одолел Лишура.

Сейчас я должен был думать только о бегстве. Вот только каким образом это сделать, когда единственный выход был наглухо перекрыт сильнейшим из всех врагов, какие мне когда-либо встречались?

Ответ, на самом деле, был прост. Я должен был не сражаться самостоятельно, а стравить этого врага с равным ему по силе противником. И такой противник у меня, кажется, был.

После того, как я покрутился в непосредственной близи от стеклянных кубов, я понял: они не были одинаковыми. Помимо двух уже разрушенных мной ещё два были ровно такими же. Но последний, пятый, самый большой из всех, стоявший в самом углу ангара,