В отсутствие начальства - Николай Свечин

В результате через четверть часа от здания ПСП отъехали два авто. Апотекман сообщил, что разыскиваемый «Мерседес» спрятан в конюшне одного темного извозопромышленника. Место было малолюдное, на углу Лейхтенбергской и Обводного канала. Филиппов взял с собой пять человек из полицейского резерва, в том числе Полухина и Кравцова, городовых с выдающимися физическими данными. Сам начальник на всякий случай прихватил из арсенала бронированный щит с прорезью для глаз и ручкой внутри, который использовали во время опасных задержаний.

К удивлению Лыкова, сыскные сначала заехали на Преображенскую улицу, в лейб-гвардии Саперный батальон. Там забрали ящик с шипами, которые используются против кавалерии. Четыре шипа были соединены так, что, как их ни кинь на дорогу, всегда один будет торчать острием вверх. Филиппов многозначительно буркнул:

– Пригодится!

Он оказался прав. Когда автомобили с сыскными остановились за Балтийским вокзалом, к ним подбежал агент Изралов и сообщил:

– Мотор заводят! Не иначе, собираются ехать.

– Тем лучше, – обрадовался Владимир Гаврилович. – Не идти же на штурм. Пусть выезжает, там его и возьмем.

Чины полиции едва успели набросать шипы перед воротами, как они распахнулись и оттуда, фырча и отчаянно сигналя, вылетело авто. За рулем сидел рыжий парень, а на заднем сиденье возвышался гигант с шевелюрой до плеч. Физиономия у него была на удивление тупая…

Мотор на полном ходу проехался по шипам и тут же вильнул вбок. Шофер не удержал руль, когда зашипели и стали сдуваться проколотые камеры. От ободов колес полетели искры, с противным визгом авто доползло до высокого бордюра и застыло. Тут же городовые бросились в атаку. Рыжий водитель метнулся к каналу и хотел уже сигануть в воду. Но его схватили за штаны и сдернули с перил, ткнув лицом в землю.

Иначе вышло с Жоржиком. Он тоже полез наружу и тут же попал в руки арестной команды. Полухин с Кравцовым вцепились ему в плечи, а надзиратель Кренев ударил под дых. Но дальше дело застопорилось. Атлет лишь крякнул и пинком свалил обидчика на землю. А потом стряхнул с себя противников, как малых детей…

В этот момент к нему и подскочил Лыков. Детина с глупой физиономией, разгоряченный схваткой, обрадовался:

– Еще один? Накося!

И врезал правым кулаком. Алексей Николаевич успел прикрыться, но удар был такой силы, что его отбросило назад. Он бы упал, если бы не авто. Левая рука сразу онемела. А Жоржик опять занес огромный кулак.

Ситуация была аховая. Чины полиции все как-то стушевались, а некоторые лежали и не спешили подниматься. Краем глаза Алексей Николаевич увидел, что Филиппов отбросил ненужный щит и целит в бандита из «браунинга».

– Отставить! – крикнул он. И с ходу задвинул Могучему в печень. Однако тот, вместо того чтобы упасть, принял сыщика в охапку и стал душить. В глазах у статского советника потемнело, но он страшным усилием отвел ручищи от своей шеи. Грек очень удивился. И даже взглянул на врага с любопытством. Тут-то ему и прилетел удар – в челюсть, со всей силы.

Алексею Николаевичу показалось, что он жахнул в борт дредноута. Сыщик обезручел! Левая висела как плеть, а правую свело от боли. Но и Жоржик получил свое. Бандита сильно мотало, а глаза его сделались мутными.

– Клешни сюда! – приказал Лыков, стараясь скрыть, что и сам едва держится на ногах.

Жоржик протянул вперед дрожащие кулаки, и сыскные быстро заковали его в наручники.

– Поехали!

Рыжего посадили в один мотор, Могучего – в другой и помчались на Офицерскую. Агента Изралова оставили охранять «Мерседес». Алексей Николаевич ехал впереди, вместе с Филипповым и пленным шофером. Вдруг напротив Семеновского плаца сзади заверещал клаксон.

– Черт, опять! – воскликнул главный сыщик, поворачиваясь. Их авто остановилось. Лыков вышел наружу и увидел, как из второго авто вывалился грек в разодранной одежде и припустил вдоль рельсов Царскосельской железной дороги. На руках его блестели «браслеты» и болтались обрывки цепочки. Он порвал наручники! А в моторе стонали помятые сыскные, и никто не выскакивал следом, чтобы догнать беглеца.

Лыков впал в ярость, чего с ним давно не было. Девять убийств на негодяе, если считать с несчастным шофером. Три месяца не могли его поймать. Вот схватили наконец и готовы упустить? Ну уж нет.

В несколько прыжков он настиг фартового, схватил за плечо и развернул, чтобы удобнее приложиться. Руки вдруг перестали болеть и налились небывалой силой. Убью, и черт бы с ним, подумал статский советник. А Жоржик, увидев, кто его сцапал, даже не стал сопротивляться. Просто пригнул голову и заслонился. В эти огромные, как арбузы, кулаки Лыков и въехал что было дури. Он пробил защиту и угодил головорезу в темя. Другой на его месте рухнул бы без сознания. Но Могучий опять зашатался, и только.

Алексей Николаевич в недоумении развел руками. Из чугуна он сделан, что ли? Добавить еще раз? Уже не в защиту, а в переносицу. А лучше в висок. Однако Жоржик не думал никуда бежать. Его закрутило вокруг своей оси. С трудом он выпрямился и промямлил:

– Пожа… лейте…

Статский советник едва не врезал еще, так он был зол. Второй удар мог иметь тяжелые последствия. И повлечь за собой прокурорскую проверку, что, учитывая прошлое Лыкова, было чревато для него неприятностями. Но тут подбежали городовые и скрутили беглеца. На этот раз руки ему сковали за спиной и дали несколько банок под ребра. А Лыков вернулся к своему авто. Он успел увидеть, как Филиппов убирает «браунинг» в карман и на лице его читается облегчение.

В кабинете Владимир Гаврилович долго жал коллеге руку, ничего не говоря. Было ясно и без слов. Все испортил резервный Полухин. Он высунулся из-за плеча начальства и сказал с подковыркой:

– А все ж таки Жоржик не упал!

– Не упал, – кивнул Лыков. Сил на спор не было: руки гудели, ноги подгибались…

Филиппов покрылся пятнами и зашипел на подчиненного:

– Прочь отсюда, шалыган!

Когда начальники остались одни, хозяин предложил гостю коньяку. Едва они махнули по рюмке, ввалился Маршалк и закричал с порога:

– Говорят, Жоржик Могучий не упал! Это после ваших-то ударов, Алексей Николаевич? По-ра-зительно!

Чиновник особых поручений отодвинул бутылку и сказал, ни к кому не обращаясь:

– Я, пожалуй, пойду.

Он шел до Фонтанки, 16, целый час, останавливаясь перед каналами и глядя на апрельскую, покрытую мусором воду. Напротив родной громады МВД сыщик успокоился. Ну, дело-то сделано. Головорез сидит в кутузке, бессрочная каторга у него, считай, в кармане. Статский советник хотел почесать кулаки? Хотел. И почесал. Атлетического сложения городовой Полухин поглумился над ним. А сам-то! Получил от Жоржика оплеуху и не торопился после нее вставать. Кравцов такой же. И молодые оба, стервецы, в сыновья ему годятся. Но профурсили. А теперь барахолят языком. Это Лыкову надо смеяться над ними, а не наоборот. С резиновым кругом можно пока обождать…